|
социальных акторов. Эмпирически энергия распада существует в форме потоков вынужденных переселенцев, беженцев, бездомных, безработных, действий неопознанных вооруженных формирований, носителей афганского, чеченского и других синдромов, выступает в форме межэтнических конфликтов, локальных войн, криминальных разборок, заказных убийств и массового терроризма. В российском обществе формируется повышенная терпимость к риску во всех его проявлениях. Парадоксальным образом базовый нормативный идеал такого общества, согласно О. Яницкому, составляет именно безопасность, понимаемая как простое физическое выживание или как сохранение накопленного и ранее приобретенного. Чем более терпимо общество относится к риску, тем более оно идеализирует состояние безопасности как нечто труднодостижимое. В таком мировоззрении все воспринимается как потенциально опасное, общество понимается как «война всех против всех». Любой Другой воплощает не возможную помощь, а потенциальную опасность, и экзистенциальное недоверие превращается в универсальный паттерн отношения к партнеру по взаимодействию. Мир поляризуется на «своих» и «чужих». Безопасность группы как нормативный идеал стимулирует стремление к сплоченности, а интеграция достигается поиском общего врага источника опасности, причем практикуется “осуждающая модель опасности”, о которой писала М. Дуглас. В обществах, попавших в такую ситуацию, имеет место аксиологический вакуум, образующийся в силу расшатывания традиционно устоявшейся системы ценностей. Состояние аксиологического вакуума характеризуется прежде всего общим снижением ценностного статуса морали, нравственности, размытостью ориентиров в понимании добра и зла. Упадок социального авторитета традиционных ценностей сопряжен с общим разочарованием, личностной 121 |
т ва, в России уклонение от налогов составляет 90% общей суммы предполагаемого сбора, а по подоходному налогу может быть и выше1. Отсюда можно сделать вывод о массовой криминализации общества. Согласно опросу госслужащих и представителей региональных элит, проведенному В. Бойковым в 1999 г., уровень'Исполнения федеральных Законов в области экономиче• ской деятельности составляет 14-16% (столько процентов чиновников различных уровней считают, что эти законы в основном исполняются), а в области социальных прав 6-10%. К тому же 90% госслужащих и представителей политической элиты считают, что федеральные институты исполнительной власти утратили контроль за положением дел в стране2. Если же попытаться провести более глубокий социокультурный анализ состояния нынешнего российского общества, становится очевидным, что негативные процессы зашли здесь очень далеко. Общеизвестно, что состояние ценностного вакуума характеризуется прежде всего общим * снижением в системе ценностей статуса морали, нравственности, размытостью ориентиров в понимании добра и зла. Упадок социального авторитета традиционных ценностей сопряжен с общим разочарованием, личностной резигнацией, профанизацией идеи личной ответственности и личного выбора. Показательно, что подавляющее большинство населения прочно утратило интерес к морально-этической проблематике, нравственным поискам. Многолетние исследования ВЦИОМа фиксируют интерес к проблеме нравственности только у 10-14% жителей страны. И данные других исследований свидетельствуют, что за последнее десятилетие по большинству включенных в сопоставление позиций действительно наблюдается сужение сферы распространения моральных норм. В первую очередь это касается норм гражданской морали, опирающейся на честность и законопослушание. Например, за рассматриваемый период 1Сегодня. 1999. 16 марта. 2Сегодня. 1999.11 марта. 202 |