|
Однако достигнутая приближенность к институциональному пространству образца современных развитых обществ в реальности значительно слабее, чем может показаться, судя по формальным признакам тех или иных институтов, которые уже сегодня можно обнаружить в российской действительности. Институциональное пространство современного российского общества, как показывает, в частности, Ю.Агафонов122123, далеко нс однородно. В нем мозаично представлены элементы старого и нового. Состояние права как социального института представляется наиболее неадекватным, что дополняется общим неправовым состоянием социального пространства. Действительно, нетрудно увидеть, что основные системообразующие институты российского общества экономика, политика и право, в ходе современных реформ подверглись преобразованиям в неодинаковой степени и не синхронно, и сегодня, по мнению той же Т. И. Заславской, в самом удручающем положении находится именно право . Неправовые но своему характеру социальные практики густо пронизывают все элементы и связи современного российского общества. Замедленные и деформированные процессы институциональных изменений в сфере права снижают уровень потенциальной социальной адаптации масс людей к новой действительности. Вообще несоответствия и деформации во внутренней структуре трансформирующихся социальных институтов в современном российском обществе уже сами по себе становятся важными источниками рисков. К таким несоответствиям прежде всего, согласно Заславской, следует отнести значительное отставание реформирования и в целом серьезное ослабление вертикального контроля со стороны должностных лиц за соблюдением 122Агафонов Ю.Л. Социальный порядок в России: институциональный и нормативноправовой аспекты. С. 52. 123 См.: Заславская Т.И., Шабанова М.А. Неправовые трудовые практики и социальные трансформации в России. 127 |
го общ ества сущ ественно отличается от дореф орм енного благодаря тем шагам, которы е бы ли сделаны по ф ормированию новы х эконом ических и политических институтов1. О днако институциональное пространство, сф ормировавш ееся в соврем енном пореф орменном российском общ естве, хотя по своим фбрмальны м признакам и напом инает институциональны е пространства развиты х общ еств, в действительности значительно отличается от них. И нституциональное пространство соврем енного российского общ ества, как показывает, в частности, Ю. А гаф онов2, далеко не одн ородно. В нем хаотично переплетены элементы стары х и новых институтов. И в этом мозаичном пространстве право как социальны й институт в наи большей степени не соответствует заявленны м целям реформ и задачам врем ени, что усугубляется общ им неправовы м состоянием социального пространства, слабостью и деф орм ированностью правовой культуры . Д ействительно, нетрудно увидеть, что клю чевы е институты росси й ского общ ества экономика, политика и право, в ходе реф орм оказали сь преобразованы в разной степени, причем эти преобразования не бы ли си н хронны ми, и в настоящ ее время, по мнению той ж е Т. И. Заславской , «в самом удручаю щ ем полож ении находится именно право»3. Н есоответстви е ' Заславская Т.Н., Шабанова М.А. Социальные механизмы трансформации неправовых практик // Общественные науки и современность. 2001. № 5. 3 Агафонов JO.A. Социальный порядок в России: институциональный и нормативноправовой аспекты. Краснодар, 2000. С. 52. 1 См.: Заславская Т.И., Шабанова М.А. Неправовые трудовые практики и социальные трансформации в России // Социол. исслед. 2002. № 6; Заславская Т.И. О субъектнодеятельностном аспекте трансформационного процесса // Кто и куда стремится вести Россию?.. Акторы макро-, мезои микроуровней современного трансформационного процесса / Под общ. ред. Т.И.Заславской. М., 2001. С.3-15; Пашин С.А. Человек в российском правовом пространстве // Там же. С.157-166; Шабанова М.А. Институциональные изменения и неправовые практики // Там же. С.319-327; Шабанова М.А. Социология свободы: трансформирующееся общество / Под ред. Т.И. Заславской. М., 2000. С.254-257; Климкин И.М., Тимофеев Л.М. Теневое общество. М., 2000; Трансформация экономических институтов в постсоветской России / Под ред. P.M. Нуреева. М., 2000; Радаев В. Деформализация правил игры и уход от налогов в российской хозяйственной деятельности // Вопросы экономики. 2001. № 6. С.60-79 и др. ♦ Наконец, само по себе формирование новых, не испытанных прежде, общественных отношений также порождает правовой вакуум, поскольку разработать и принять непротиворечивое, сбалансированное и эффективное законодательство по регламентации в первую очередь политикодемократических, предпринимательских, собственнических, гражданских ф и иных актуальных отношений с адекватной темпам социальных изменений скоростью не представляется возможным. “Переход от права наличного к праву необходимому неизменно происходит в любой стране в конкретно-исторический период. И в течение этого периода необходимое право отсутствует, а вновь возникшие общественные отношения не регулируются. Это явление и называется правовым вакуумом”1. В конечном счете, какими бы ни были причины, порождающие правовой вакуум, несовершенство правовой системы, ее внутренняя противоречивость и запутанность, наличие архаических и утративших объект регламентации норм, от▲ сутствие норм жизненно необходимых никак не способствуют формированию правовой культуры, соответствующей современным правовым стандартам, логике и признанным принципам международных правоотношений. Несоответствия и деформации во внутренней структуре трансформирующихся социальных институтов в современном российском обществе уже сами по себе, как справедливо замечает Т.И. Заславская, становятся важными источниками неправовых практик. К таким несоответствиям прежде всего, согласно Заславской, следует отнести значительное отставание реформирования и в целом серьезное ослабление вертикального контроля со стороны должностных лиц за соблюдением правовых норм; слабость горизонтального контроля за правильностью исполнения правовых норм, воплощенных в новых ролевых ожиданиях, в связи с неактуальностью и нелегитимностыо провозглашенных в ходе реформ прав; противоречивость и неустойчивость ролевых ожиданий из-за того, что в условиях кардинальных об1Там же. « бегать всего лишь 5-30% граждан. При этом вектор нарушения гражданских и социально-экономических прав россиян направлен строго сверху вниз: от начальствующих групп и слоев к подчиненным. Среди нарушителей законных прав массовых групп лидирует начальство по месту работы (60%) и органы власти разных уровней, включая органы правопорядка (53%). ♦ Причем среди нескольких десятков изученных социальных групп не нашлось ни одной, в качестве основного нарушителя прав которой не выступали бы представители государственной власти или начальники по работе. Все это свидетельствует о том, что за формально расширившимися правами граждан часто скрываются все те же отношения господстваподчинения, которые доминировали в «административно-командной» системе и которые еще более усилились в связи с погружением в неправовое поле. Резкое отставание правовых реформ от потребностей переходного общества не только сказывается на пределах и направлениях трансформа£ ции других институтов, но и снижает возможности массовых общественных групп конструктивно адаптироваться к новым условиям. Все более массовый и устойчивый характер неправовых социальных действий, по существу означающий их превращение в неправовые практики, придает либеральным по форме правам авторитарное содержание и выступает одним из важных препятствий реализации в России как социал-демократического, так и либерального сценариев трансформации1. Как подчеркивает А.Н. Олейник2, современное российское государство оказывается навязанным, «чужим» для своего населения, поскольку отсутствуют механизмы, которые бы позволили обеспечить согласованный или хотя бы возмездный характер властных отношений. Он особо отмечает как источник множественных деформаций, в частности, правового ниги1 Заславская Т.И., Шабанова М.А. Неправовые трудовые практики и социальные трансформации в России //Социологические исследования. 2002. №6. 2 Олейник А.Н. «Жизнь по понятиям»: институциональный анализ повседневной жизни «российского простого человека» //Политические исследования. 2001. №2. 185 |