ЗАКЛЮЧЕНИЕ Несмотря на то, что в отечественной научной литературе исследование феномена правового нигилизма осуществляется преимущественно в узких границах правоведческого и философскоправового дискурса в ряду таких понятий, как правосознание, правопонимание, правовое поведение, имеется пока слабо реализованная возможность использования его в социально-философской перспективе. Применение к изучению правового нигилизма философских подходов, как нам представляется, имеет значительный эвристический потенциал, поскольку позволяет выявить влияние на формирование нигилистического отношения к праву разнообразных социокультурных детерминант, включить в анализ такие категории, как менталитет, социокультурные архетипы. Правовой нигилизм являет собой часть социетальной культуры, несет на себе отпечаток ее особенностей, исторической специфики формирования, и в то же время выступает как социокультурное ограничение, серьезное препятствие в процессе реформирования общества и его правовой системы. Так, применительно к России можно, по нашему мнению, связать широкое распространение в настоящее время неправовых социальных практик с социокультурно предзаданной спецификой национального правопонимания и правовой культуры, аксиологическая ориентация которой диктует приоритет морали как социально-поведенческого регулятора по отношению к формальному праву и тем самым радикальную недооценку последнего, подспудный негативизм по отношению к нему и готовность им пренебречь при наличии моральных или квазиморальных оправданий. В современном российском обществе, базовые институты которого подвергаются отчасти направленной ломке, отчасти ввергнуты в поток энтропийного распада, 133 |
Наше исследование правовой культуры как социального феномена привело нас к определенным результатам, на основании которых представляется возможным сделать следующие выводы. Несмотря на то, что в отечественной научной литературе концепт правовой культуры функционирует преимущественно в узких границах правоведческого и философско-правового дискурса в ряду таких понятий, как правосознание, правопонимание, правовое поведение, имеется пока слабо реализованная возможность использования его в социологической и социокультурной перспективе. Это предполагает сближение и пересечение применительно к предмету исследования дисциплинарных рамок правоведения и социологии культуры. Известную трудность при попытке осуществления социокультурного анализа правовой культуры составляет неразработанность методологии для исследований такого рода. Правовая культура как предмет научного рассмотрения, традиционно принадлежащий правоведению, обычно исследуется в его методологической парадигме, которая, к сожалению, несет на себе явную печать недостатка методологической рефлексии современного уровня и до сих пор за редкими исключениями строится на основе мыслительных стандартов и клише формационного подхода. Применение к изучению правовой культуры методов и подходов современной теоретической социологии и теории культуры, как нам представляется, имеет значительный эвристический потенциал, поскольку позволяет выявить влияние на формирование исторически конкретного типа правовой культуры разнообразных социокультурных детерминант, включить в анализ такие категории, как менталитет, социокультурные архетипы, исследовать правовую культуру в ракурсе социального структурирования. С целью достигнуть необходимой полноты рассмотрения мы обосноваЗАКЛЮЧЕНИЕ 265 ли попытку использования применительно к правовой культуре элементов методологии постструктурализма в трактовке П. Бурдье и Э. Гидценса, а также феноменологии А. Шюца. Рассматривая правовую культуру как продукт структурирования социального поля и личности, не составляет большого труда вскрыть взаимозависимость и синхронность этих процессов и на новом уровне показать взаимосвязь социального и индивидуально-личностного начал формирования правовой культуры. Такое рассмотрение дает также возможность обратиться к изучению деформирующего воздействия неправовых социальных практик, создающих и структурирующих «живую» в духе Е. Эрлиха правовую культуру общества периода системного кризиса, на институциональную структуру. Последний аспект представляется наиболее актуальным для сегодняшней России, где исследователи констатируют наступление состояния институционального и правового вакуума. Исследование правовой культуры в институциональном контексте на общетеоретическом уровне раскрывает ее место как нормативной фигуры в системе социального регулирования. Правовая культура, будучи встроенной относительно автономной сферой таких базовых социальных институтов, как культура и право, выступает как метанормативный регулятор общественных отношений, поскольку именно тип правовой культуры определяет в исторически конкретном обществе реальную субординацию основных нормативных регуляторов традиции, морали, права. Правовая культура являет собой часть социетальной культуры, несет на себе отпечаток ее особенностей, исторической специфики формирования, и в силу этого факта ее развитие обладает рядом социокультурных ограничений, действие которых неоспоримо и которые могут выступать серьезным препятствием в процессе реформирования общества и его правовой системы. Так, применительно к России можно, по нашему мнению, связать широкое распространение в настоящее время неправовых социальных практик с социокультурно предзаданной спецификой национального правопонимания и правовой культуры, аксиологическая ориентация которой диктует приоритет морали как социально-поведенческого регулятора по отношению к формальному праву и тем самым радикальную недооценку последнего, подспудный негативизм по отношению к нему и готовность им пренебречь при наличии моральных или квазиморальных оправданий. В то же время, находясь в неразрывной связи с институтом права, правовая культура общества неизбежно воспроизводит существующие в нем деформации и общий тип его конфигурации. Отсюда следует, что в обществе, базовые институты которого подвергаются отчасти направленной ломке, отчасти ввергнуты в поток энтропийного распада, живая правовая культура приобретает негативные характеристики и в ней актуализируются и выходят на поверхность социальной жизни все ее подспудные архетипические ограничения. Рассматриваемая в историко-социокультурном ракурсе, отечественная правовая культура предстает как специфический тип отношения к праву, основную характеристику которого составляет этикоцентризм. Наличие в российской культуре ярко выраженной эмоциональной доминанты, слабость и невыраженность интеллектуального начала обусловили эмотивно-рассудочный подход к морали, иррационализм духовных поисков некоего «сверхправа», превышающего юридическую рациональность и отождествляемого с непосредственным эмоциональным переживанием. Это порождает эмоционально-синкретический тип правопонимания, в котором не артикулируются различия между моралью и правом и который ориентирует на неправовое разрешение ситуаций, в которых синкретическому мышлению между моралью и правом видится противоречие. Такая специфика правовой культуры обусловливает значительные ограничения и трудности при переходе к социальным формам, логика существования которых требует иного типа правопонимания. Гражданское общество по определению представляет собой вид социального контекста, не только |