Проверяемый текст
Смоленский, Михаил Борисович. Правовая культура как элемент социокультурного пространства (Диссертация 2003)
[стр. 14]

западнической по своей ориентации интеллектуальной элиты и значительно более широкую сферу, соответствующую по своему объему понятию «народные массы» и глубоко чуждую интеллектуальным ценностям.
В российской культуре масс продолжает
доминировать эмоциональный пласт, тяготеющий к синкретизму.
Интеллектуальный уровень культуры исторически развивался в пределах относительно ограниченного слоя людей и остался чуждым большинству.
Среди масс, как пишет Ахиезер, «интеллектуальная логика окружена непониманием и враждебностью.
Она, в особенности в гуманитарной сфере, имитирует логику эмоций.
Об этом, в частности, свидетельствует преобладание при решении сложных проблем логики инверсии, движущей силой которой является возникновение эмоционального дискомфорта»1.
Такм образом, в России на протяжении всего наиболее динамичного периода ее истории господствует социокультурный раскол между носителями интеллектуально-рациональной доминанты и народными массами, живущими по синкретической логике эмоций.
Будучи не в силах восстановить полноту и единство, российское социокультурное пространство, тем не менее, постоянно отторгает интеллектуальную доминанту, народная культура сопротивляется интеллектуализации, не принимает абстракций, оставаясь предельно конкретной.

По мнению А.С.
Ахиезера отличие исторического опыта России от западного заключается в наличии глубокого, непреходящего противоречия между попытками формирования государства как организации рационального типа и сохраняющимся эклектическим культурным
1 Ахиезер А.С.
Проблемы государственной власти России // Рубежи.
1995.
№ 6; 1996.
№ 1-5, 7, 9; 1997.
№ 1-7; 1998.
№ 1,2.

Он же.
Специфика российского общества, культуры, ментальности как теоретическая и практическая проблема / Обновление России: трудный поиск решений.
Годичные научные чтения РНИСиНП.
Выпуск 9.
// http://wTvw.riisnp.ru/franicO/library/readings9_00.htm 14
[стр. 82]

Российское общество и государство формировались на основе культуры, уходившей корнями в общину, патриархальную семью, догосударственные локальные миры1.
Значительная часть населения на протяжении длительного исторического периода сохраняла догосударственную культуру и соответствующие ей формы массового образа жизни.
Основываясь на обобщении социально-исторического опыта западной цивилизации, можно заключить, что рано или поздно в истории общества наступает такой момент, когда архаическая, базирующаяся на постоянной актуализации этнопсихологических архетипов культура вытесняется в глубины подсознания и заменяется культурой рациональной, либерально-модернистской государственности.
Такая трансформация естественным образом проявляется прежде всего в смене доминант, когда эмоциональная доминанта, свойственная догосударственному, общинно-патриархальному типу культуры, сменяется интеллектуальной, рациональной доминантой.
Однако в противовес опыту Запада отечественный исторический и социокультурный опыт свидетельствует о том, что в России подобная трансформация в целом не имела места.
Либерально-модернистские ценности и основанное на них мировоззрение стали достоянием довольно узкого слоя людей, в силу образования, образа жизни и иных причин оказавшихся способными воспринять эти ценности из западной культуры, литературы, философии и идеологических систем.
Речь идет о значительной части отечественной интеллигенции, именуемой в силу всего вышесказанного «западниками».
Социокультурное пространство России, таким образом, раскололось на узкий сегмент западнической по своей ориентации интеллектуальной элиты и значительно более широкую сферу, соответствующую по своему объему понятию «народные массы» и глубоко чуждую интеллектуальным ценностям.
В российской культуре масс продолжает
1 Подробнее об этом см.
в серии статей: Ахиезер А.С.
Проблемы государственной власти России // Рубежи.
1995.
№ 6; 1996.
№ 1-5, 7, 9; 1997.
№ 1-7; 1998.
№ 1,2.


[стр.,83]

доминировать эмоциональный пласт, тяготеющий к синкретизму.
Интеллектуальный уровень культуры исторически развивался в пределах относительно ограниченного слоя людей и остался чуждым большинству.
Среди масс, как пишет Ахиезер, «интеллектуальная логика окружена непониманием и враждебностью.
Она, в особенности в гуманитарной сфере, имитирует логику эмоций.
Об этом, в частности, свидетельствует преобладание при решении сложных проблем логики инверсии, движущей силой которой является возникновение эмоционального дискомфорта»1.
Такм образом, в России на протяжении всего наиболее динамичного периода ее истории господствует социокультурный раскол между носителями интеллектуально-рациональной доминанты и народными массами, живущими по синкретической логике эмоций.
Будучи не в силах восстановить полноту и единство, российское социокультурное пространство, тем не менее, постоянно отторгает интеллектуальную доминанту”, народная культура сопротивляется интеллектуализации, не принимает абстракций, оставаясь предельно конкретной.

Культурологические, филологические исследования подтверждают эту специфику.
В частности, отмечается особый характер традиционного типа мышления россиян, в котором значительное место занимают иносказания, поэтические тропы.
Констатируется редкая способность и склонность к неопредмеченному мышлению2.
Русской культуре присущи прожективность, номинативность, вытеснение "бессюжетной" жизни более яркой воображаемой реальностью.
Номинативность отечественной культуры проявляется, по мысли исследователей, в том, что "слово, называя предмет, уже "образует" его, в отличие от западно-европейского понимания слова, требующего деяния, выраженного в плотном (плотском) резуль1Там же.
2 См.: Неретииа С.С.
Верующий разум.
К истории средневековой философии.
Архангельск, 1995.
С.15; ее же.
История: миф, время, загадка.
М., 1994.
С.
9.


[стр.,84]

тате, здесь такой результат не затребован, достаточно самого звучания"1.
Таким образом, из самой семантики русского языка уже вытекает надрациональная специфика мышления, что соответствует известной гипотезе Сепира и Уорфа о языковой, коммуникативной детерминированности индивидуального и общественного самосознания.
По мнению уже цитировавшегося нами А.С.
Ахиезера отличие исторического опыта России от западного заключается в наличии глубокого, непреходящего противоречия между попытками формирования государства как организации рационального типа и сохраняющимся эклектическим культурным
основанием, включающим в себя значительные догосударственные, патриархальные, эмотивно-синкретические элементы.
Аналогичных взглядов придерживаются многие другие исследователи.
Так, по мнению А.
Вишневского2 Россия качественно не отличается от усредненных западных стандартов, но задерживается в развитии.
А.
Андреев утверждает, что специфика России связана не с самим фактом исторического перехода от одной цивилизации к другой, но с особым характером этого перехода, который в силу существования и воспроизводства социокультурного раскола может рассматриваться как основа особого типа цивилизации, сформировавшейся как результат приспособления к собственному расколу.
Раскол не только противопоставляет друг другу поколения, он проникает в каждую личность, стимулируя двойственность мышления, неустойчивость принимаемых решений.
Выдвижение раскола в качестве феномена, определяющего специфику национальной культуры, разумеется, не исключает возможности иных подходов.
Тем не менее, подчеркивает А.Андреев, во всех случаях необходимо соотнесение места и 1 Незамот Л.Я.
Русская культурологическая мысль XIX-XX веков: опыт типологического осмысления.
Автореферат диссертации.
М.,1997.
С.
23.
2 Вишневский А.
Особый путь России или российский вариант общего пути? //Социокультурная методология анализа российского общества.
httn://scd.centro.m/krugko;8.htm.
М., 1996

[Back]