|
Но, взятый на вооружение в качестве базового принципа рассмотрения правопонимания и практики правового строительства как таковой, этот вывод снова отсылает нас к этнонациональным архетипам правоотношения, культурным принципам, ценностям и представлениям. Тем самым мы возвращаемся к истокам национальной культуры, к уже упоминавшейся эмотивной, морально-нравственной доминанте принятия социально значимых решений, превышающей требования позитивного права. Итак, жить “по правде”, а не “по правилам” основной императив российской правовой традиции. Еще одной ее специфической чертой можно считать обусловленный догосударственным, общинным характером культуры коллективизм, тесно связанный с этикоцептризмом. Для русского национального этоса в силу религиозной традиции было свойственно и даже вошло в архетипические пласты сознания коллективное, соборное бытие человека, не отделявшего свою личность, индивидуальность, от сообщества. В России складывались особые отношения собственности и, соответственно, особое определение собственником “себя” как субъекта, которому нечто принадлежит. “Право, правовая культура экономически связаны с индивидуальной собственностью, а идеологически, точнее духовно, с осознанием человеком своей индивидуальности, самостоятельности, собственной сущности”.11 Эта “самостность”, основанная на собственности, которая относительно эмансипирует индивида от власти государства, не была выработана в русском крестьянине, отсюда и пошла массовая культура, которая поддерживала соответствующие “инфантильные” нормы и эталоны социального поведения зависимых от государства субъектов. По такой канве продолжала развиваться традиция социальной адаптации и 11 Семитко А.П. Русская правовая культура: мифологические и социальноэкономические истоки и предпосылки //Государство и право. 1992. №10. С.110. 23 |
ва как таковой, этот вывод снова отсылает нас к этнонациональным архетипам правоотношения, культурным принципам, ценностям и представлениям. Тем самым мы возвращаемся к истокам национальной культуры, к уже упоминавшейся эмотивной, морально-нравственной доминанте принятия социально Значимых решений, превышающей требования позитивного права. Итак, жить “по правде”, а не “по правилам” основной императив российской правокультурной традиции. Еще одной ее специфической чертой можно считать обусловленный догосударственным, общинным характером культуры коллективизм, тесно связанный с этикоцентризмом. Для русского национального этоса в силу религиозной традиции было свойственно и даже вошло в архетигшческие пласты сознания коллективное, соборное бытие человека, не отделявшего свою личность, индивидуальность, от сообщества. В России складывались особые отношения собственности и, соответственно, особое определение собственником “себя” как субъекта, которому нечто принадлежит. “Право, правовая культура экономически связаны с индивидуальной собственностью, а идеологически, точнее духовно, с осознанием человеком своей индивидуальности, самостоятельности, собственной сущности”1. Эта “самостность”, основанная на собственности, которая относительно эмансипирует индивида от власти государства, не была выработана в русском крестьянине, отсюда и пошла массовая культура, которая поддерживала соответствующие “инфантильные” нормы и эталоны социального поведения зависимых от государства субъектов. По такой канве продолжала развиваться традиция социальной адаптации и включения представителей все новых российских поколений в социальную сферу. Не следует забывать, что на уровне общественной ментальности западное общество предельно дискретно, оно представляет собой такой вид 1 Семитко А.П. Русская правовая культура: мифологические и социально-экономические истоки и предпосылки //Государство и право. 1992. №10. С .110. 199. Семитко А.П. Русская правовая культура: мифологические и социально-экономические истоки и предпосылки //Государство и право. 1992. №10. 200. Серебряков С.Л. Цивилизационные основы формирования гражданского общества в России //Социально-политический журнал, 1995, № 2. ^ 201. Серебрянников В., Хлопьев А. Социальная безопасность России. М., 1996. 202. Синюков В.Н. Российская правовая система. Саратов, 1994. 203. Скловский К.И. Право и рациональность //Общественные науки и современность. 1998. №2. 204. Скобликов П. «Теневая юстиция»: формы проявления и реализации //Российская юстиция. 1998. №10. 205. Скрипай В.А. Правовая культура в структуре российского ментальности //Право и культура. М., 1996. ф206. Славская А.Н. Гуманистические аспекты понимания и интерпретации //Гуманистические проблемы психологической теории. М., 1995. С. 83-95. 207. Славская А.Н. Интерпретация как предмет психологического исследования. //Психол. журн. 1994. Т. 15. №3. 208. Современное российское общество: переходный период. М., 1998. 209. Соловьев C.JI. Культура гражданственности. К новой парадигме //Свободная мысль, 1992, № 7. 210. Соловьев Э.Ю. Правовой нигилизм и гуманистический смысл права //Квинтэссенция. Философский альманах. М., 1990. 211. Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас. М., 1991. 212. Сорокин П.А. Кризис нашего времени //Американская социологическая мысль. М., 1996. 213. Сорокин П. А. Общедоступный учебник социологии. М., 1994. 214. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. ♦ 285 |