Проверяемый текст
Смоленский, Михаил Борисович. Правовая культура как элемент социокультурного пространства (Диссертация 2003)
[стр. 33]

систему"25.
Кстати, понимание необходимости этой дистинкции отчетливо прослеживается у П.
Сорокина, мыслившего в духе рациональности.
Разграничивая право и нравственность, Сорокин рассматривает правовые
волсния как «категорически-обязательныс», а нравственные как «рекомендуемо-пожелательные»26.
Трагедия российского общественного сознания в XX веке коренится в его неспособности обеспечить перевод моральных императивов в правовую плоскость.
Это существенно затрудняет правовое развитие как внутри самой России, так и ее коммуникацию с западноевропейскими странами.
Отсюда следует, что формирование гражданского общества, соответствующих ему аксиологической системы, правосознания и правовой культуры невозможно без осуществления переориентации общественного и индивидуального сознания на признание приоритета права, без выработки адекватной правовой установки, которая должна стать основой мотивации правомерного поведения и активного положительного отношения к праву.

j Однако приходится признать, что в настоящее время, хотя значительная часть населения России оказалась в состоянии воспринять систему ценностей гражданского общества, большинство россиян все же продолжает придерживаться привычных аморфно-синкретических представлений о соотношении нравственности и формального права в регуляции поведения личности в обществе.
Как показывают данные
опросов27, большой процент отвечавших предпочитают поступать не по закону, а "по совести", и в случае противоречия между требованиями 25 Касьянов В.В., Нечипурепко В.Н.
Социология права.
Ростов н/Д: Феникс, 2001.
С.
307.

26Сорокин Л.
А.
Общедоступный учебник социологии.
М., 1994.
С.166.

27 См.: Шереги Ф.Э.
Социология права: прикладные исследования.
СПб., 2002.
С.
6873.
3?
[стр. 97]

личности, который служит здесь индикатором.
"Учение о неотчуждаемых и ненарушимых правах человека, пишет Б.Н.
Чичерин, которые государство должно только охранять, но которых оно не смеет касаться, есть учение анархическое"1.
Нет нужды объяснять, что такая позиция в корне противоречит традиции правопонимания и правоприменения, сложившейся на Западе и адекватной гражданскому обществу.
Ведь суть последней, как указывают исследователи, "сводится к акцентуации различий между моралью и правом, к пониманию того, что право это рациональный инструмент, в конечном счете защищающий нравственные ценности общества именно благодаря тому, что оно представляет собой неподверженную непосредственному влиянию морали формализованную систему"2.
Кстати, понимание необходимости этой дистинкции отчетливо прослеживается у П.
Сорокина, мыслившего в духе рациональности.
Разграничивая право и нравственность, Сорокин рассматривает правовые
воления как «категорически-обязательные», а нравственные как «рекомендуемо-пожелательные»3.
Отсюда следует, что формирование гражданского общества, соответствующих ему аксиологической системы, правосознания и правовой культуры невозможно без осуществления переориентации общественного и индивидуального сознания на признание приоритета права, без выработки адекватной правовой установки, которая должна стать основой мотивации правомерного поведения и активного положительного отношения к праву.

Однако приходится признать, что в настоящее время, хотя значительная часть населения России оказалась в состоянии воспринять систему ценностей гражданского общества, большинство россиян все же продолжает придерживаться привычных аморфно-синкретических представлений о соотношении нравственности и формального права в регуляции
поведе1 Чичерин Б.Н.
Собственность и государство.
Часть вторая.
М., 1883.
С.
301.
2Касьянов В.В., Нечипуреико В.Н.
Социология права.
Ростов н/Д: Феникс, 2001.
С.
307.

3Сорокин /7.
А.
Общедоступный учебник социологии.
М., 1994.
С.
166.


[стр.,98]

ния личности в обществе.
Как показывают данные
опросов1, большой процент отвечавших предпочитают поступать не по закону, а "по совести", и в случае противоречия между требованиями нравственности и закона отдадут приоритет "совести".
Нетрудно понять, что здесь мы имеем дело с прочной и устоявшейся мотивационной установкой, которая, несмотря на внешнюю декларируемую духовность, по своей сути противостоит правовой, поскольку основывается на неправомерной абсолютизации неотрефлексированных эмоциональных движений, отождествляемых опрошенными с "голосом совести" и рассматриваемых ими как достаточное основание для невыполнения требований формального права, для нарушения закона.
Таким образом, подобная установка базируется на идее эмоционального переживания блага и справедливости как своего рода "сверхправа", внося в сферу поведенческой мотивации на уровне личности и социума представление о возможности нарушать закон и ущемлять права людей, если это в данный момент, в данных обстоятельствах представилось субъект}' поступка справедливым или нравственным.
Нет нужды говорить о том, что на уровне конкретных правоотношений, в конкретных жизненных ситуациях подобная противоправная по сути установка, квалифицируемая исследователями как правовой нигилизм, является социально опасной.
Избегая негативных санкций со стороны правоохранительных органов, индивид приучается бояться и отрицательно, со страхом наказания, воспринимать государство как субъект и носитель права.
Он стремится “обойти” закон как карательную силу и подчиняясь ему, и избегая наказания.
Таким образом, внутренняя нравственность права как государственного дозволения реализовывать “естественные права” человека и “общественного договора” между государством и его подданными о гарантиях определенных отношений, необходимых прав и свобод, в таких отношениях практически 1См.: Шереги Ф.Э.
Социология права: прикладные исследования.
СПб., 2002.
С.
68-73.

[Back]