Проверяемый текст
Смоленский, Михаил Борисович. Правовая культура как элемент социокультурного пространства (Диссертация 2003)
[стр. 71]

правосознания и правовой культуры.
Поэтому нам кажется необходимым по ходу системного исследования развития криминогенных процессов в обществе более подробно остановиться на соответствующих изменениях мировоззренческого характера.
Для большинства людей правовое начало ассоциируется с государством и сопряженными с ним ценностями идеологического характера.
Кризис государства не вызывает кризиса правовой системы только при условии развитого гражданского общества, которое само выступает носителем и гарантом права.
В этом случае правовая система общества обладает достаточной стабильностью, чтобы сохраниться в условиях радикальной смены формы правления или государственной идеологии.
Как пишет Жан-Луи Бержель, «право нуждается в стабильности, ибо для того, чтобы подчинить человека игнорируемому им закону, как в «Процессе» Кафки, система безопасности, утверждение которой составляет функцию права, должна строиться в том числе на перманентности юридических правил»'0.
Одной из наиболее типичных, многократно исследованных и описанных в научной, философской и художественной литературе характеристик российского правового менталитета является устойчивое представление об оправданности подчиненного положения личности, какой бы она ни
была, по отношению к государству.
Государство в массовом сознании и национальной идеологии занимает высшее место в ценностной иерархии.
Личности традиционно отводится подчиненное положение, ей приписывается обязанность служить Государству, безоговорочно ставя его интересы выше своих и не задумываясь о возможном ущемлении им прав каждого конкретного человека.
Как
,0 Бержель Ж.-Л.
Общая теория права /Иод общ.
ред.
В.И.
Даниленко.
М., 2000.
С.
281.
71
[стр. 117]

» В то время как на Западе право уже распространяет свои регулятивные функции даже на семейные отношения (брачные контракты), в России даже деловые отношения часто ограничивались моральными обязательствами.
Следствием этого было не только то, что решение деловых партнеров, скрепленное словом, воспринималось как более надежное, чем подI# крепленное бумагой, но и то, что зафиксированные на бумаге обязательства не были гарантированы к исполнению.
И если моральные обязательства, к исполнению которых принудить невозможно, в условиях усложнения социальных отношений становятся все более неэффективными, то и правовые обязательства, девальвированные в общественном сознании, мало что значат при низком уровне правовой культуры, поскольку акторам представляется вполне возможным отказаться от выполнения правовых обязательств, когда они очевидно влекут за собой ущерб.
Такая ситуация в России усугубляется неразвитостью судебной системы и ее сильной зависимостыо от власти.
Это порождает драматическую коллизию современного правового строительства незаметную для многих, но от этого не становящуюся менее реальной.
Согласно последним исследованиям, на настоящий момент нет оснований утверждать, что россияне безмерно привержены правовым принципам социальной жизни, правовому государству.
Последнее обстоятельство обращает наше внимание на еще одну грань рассматриваемой нами проблемы.
Речь идет о такой неотъемлемой ^ составляющей российского правового менталитета и правовой культуры, как взаимоотношения личности и власти, личности и государства.
2.3.
Правовая культура и идея государственности Одной из наиболее типичных, многократно исследованных и описанных в научной, философской и художественной литературе характеристик российского правового менталитета является устойчивое представление об оправданности подчиненного положения личности, какой бы она ни 117

[стр.,118]

была, по отношению к государству.
Государство в массовом сознании и национальной идеологии занимает высшее место в ценностной иерархии.
Личности традиционно отводится подчиненное положение, ей приписывается обязанность служить Государству, безоговорочно ставя его интересы выше своих и не задумываясь о возможном ущемлении им прав каждого конкретного человека.
Как
подчеркивает В.Л.
Дорошенко1, сегодняшние разговоры о "правовом государстве" содержат противоречие в определении.
Русское понятие "государство" восходит к словам "господарь", "господь", то есть сильный, могущественный гость, чужак.
Эмоциональный пафос служения государству, царю, вождю достаточно долго на протяжении истории вытеснял из массового сознания идею прав человека, в чем, безусловно, сказывалось влияние эмоциональных социокультурных доминант.
Этикоцентрический тип отношения к государству проявляется, в первую очередь, в характерной интерпретации государства как «сверхгосударства», в мифологизации и романтизации тех или иных конкретноисторических форм государственности.
Здесь прежде всего речь идет о российской монархии как носителе и защитнике православия.
Та же когнитивная схема легла в основание мифа о единственном в мире справедливом и гуманном советском государстве и его гениальных вождях.
Тем самым обосновывается морально-этическая сверхценность государства и соответствующий ей этос бескорыстного служения ему и в его лице абсолютному благу, лучшему будущему, некоему надличностному идеалу.
Абсолютный и надличностный характер воплощенного в образе государства добра парадоксальным образом благодаря синкретическому типу ментальности уживается на уровне социальной практики с глубокой отчужденностью от государства в лице его структур, в частности, правоохранительных.
В сознании масс образ государства как бы постоянно раз1Дорошенко В.Л.
Что такое право? //ЭКО.
Новосибирск, 2002.
№ 3.
С.
137.

[Back]