подчеркивает В.Л. Дорошенко71, сегодняшние разговоры о "правовом государстве" содержат противоречие в определении. Русское понятие "государство" восходит к словам "господарь", "господь", то есть сильный, могущественный гость, чужак. Эмоциональный пафос служения государству, царю, вождю достаточно долго на протяжении истории вытеснял из массового сознания идею прав человека, в чем, безусловно, сказывалось влияние эмоциональных социокультурных доминант. Этикоцентрический тип отношения к государству проявляется, в первую очередь, в характерной интерпретации государства как «сверхгосударства», в мифологизации и романтизации тех или иных конкретно-исторических форм государственности. Здесь прежде всего речь идет о российской монархии как носителе и защитнике православия. Та же когнитивная схема легла в основание мифа о единственном в мире справедливом и гуманном советском государстве и его гениальных вождях. Тем самым обосновывается морально-этическая сверхценность государства и соответствующий ей этос бескорыстного служения ему и в его лице абсолютному благу, лучшему будущему, некоему надличностному идеалу. Абсолютный и надличностный характер воплощенного в образе государства добра парадоксальным образом благодаря синкретическому типу ментальности уживается на уровне социальной практики с глубокой отчужденностью от государства в лице его структур, в частности, правоохранительных. В сознании масс образ государства как бы постоянно раздваивается на идеальное сверхгосударство носитель добра и реальное государство, в котором нет справедливости и гуманности, царит произвол. В рамках этого традиционного для России когнитивного парадокса пренебрежение к праву личности покоится сразу на двух основаниях. С 71Дорошенко В.Л. Что такое право? //ЭКО. Новосибирск, 2002. № 3. С.137. 72 |
была, по отношению к государству. Государство в массовом сознании и национальной идеологии занимает высшее место в ценностной иерархии. Личности традиционно отводится подчиненное положение, ей приписывается обязанность служить Государству, безоговорочно ставя его интересы выше своих и не задумываясь о возможном ущемлении им прав каждого конкретного человека. Как подчеркивает В.Л. Дорошенко1, сегодняшние разговоры о "правовом государстве" содержат противоречие в определении. Русское понятие "государство" восходит к словам "господарь", "господь", то есть сильный, могущественный гость, чужак. Эмоциональный пафос служения государству, царю, вождю достаточно долго на протяжении истории вытеснял из массового сознания идею прав человека, в чем, безусловно, сказывалось влияние эмоциональных социокультурных доминант. Этикоцентрический тип отношения к государству проявляется, в первую очередь, в характерной интерпретации государства как «сверхгосударства», в мифологизации и романтизации тех или иных конкретноисторических форм государственности. Здесь прежде всего речь идет о российской монархии как носителе и защитнике православия. Та же когнитивная схема легла в основание мифа о единственном в мире справедливом и гуманном советском государстве и его гениальных вождях. Тем самым обосновывается морально-этическая сверхценность государства и соответствующий ей этос бескорыстного служения ему и в его лице абсолютному благу, лучшему будущему, некоему надличностному идеалу. Абсолютный и надличностный характер воплощенного в образе государства добра парадоксальным образом благодаря синкретическому типу ментальности уживается на уровне социальной практики с глубокой отчужденностью от государства в лице его структур, в частности, правоохранительных. В сознании масс образ государства как бы постоянно раз1Дорошенко В.Л. Что такое право? //ЭКО. Новосибирск, 2002. № 3. С. 137. дваивается на идеальное сверхгосударство носитель добра и реальное государство, в котором нет справедливости и гуманности, царит произвол. В рамках этого традиционного для России когнитивного парадокса пренебрежение к праву личности покоится сразу на двух основаниях. С одной стороны, понимание государства как сверхценности оправдывает любые ограничения, накладываемые им на личность, а с другой неразвитость сознания личностью собственных прав и прав окружающих вписывается в общий противоправно-нигилистический контекст. Этому способствует и само государство, которое в России никогда не было в полном смысле этого понятия правовым. Собственно говоря, взаимоотношения государства и индивида, чтобы быть правовыми, должны основываться на правовых началах, то есть быть договорными, предполагать отношения взаимообменного характера: государство опирается на лояльность граждан, гарантируя им соблюдение и защиту их личных прав и свобод. На российской же почве отношения между личностью и государством всегда, независимо от политического и социального строя, основывались на принципе любви гражданина к государству просто потому, что это «свое», российское государство. А принцип любви вовсе не предполагает взаимности со стороны предмета любви. Зато он предполагает самоотдачу без всякого воздаяния. В советском, авторитарном (а в 20-е —начало 50-х гг. тоталитарном) по своему типу государстве превалировала установка по отношению к гражданину как не вполне полноценному существу, которого надо опекать, наставлять на путь истинный и пресекать, если нужно. Обязанности граждан перед государством были значительно важнее их права и свобод. В свою очередь, обыденное массовое сознание было иждивенчески-пассивным. Поэтому патерналистскими мотивами было проникнуто и обыденное правосознание, подкрепляемое идеологемами "социалистической" правовой идеологии. И даже в настоящее время, в период заявленных демократических преобразований, государство как основной субъект, формирующий право, |