|
представляют собой такие работы, результаты которых направлены на получение принципиально новых знаний о природе и обществе и которые в текущий момент, как правило, не имеют прямой коммерческой ценности. Поэтому такие результаты публикуются в открытой печати и «бесплатно» используются всем мировым сообществом. Однако при такой системе* преимущества получают страны, обладающие развитым рынком инноваций. Учитывая, что в настоящее время Россия находится в состоянии инновационного кризиса и не в состоянии использовать фундаментальные разработки. Подобный механизм вывоза знаний основан на неправомерной поддержке такого «куска» госсектора, как наука и научное обслуживание, в то время как государственные предприятия, занимающиеся разработкой и практическим внедрением всевозможных ноу-хау, не получают от бюджета никакой помощи. На наш взгляд, совершенно очевидно, что при сохранении подобных приоритетов и пропорций в финансировании науки и инноваций страна никогда не сможет выйти из инновационного кризиса. Нарисованная выше картина показывает, что инновационный кризис в значительной мере вызван неэффективно выстроенной работой госсектора. Первый аспект данной проблемы связан с экономической эффективностью государственного и частного секторов. Проведенные в этом разрезе исследования показывают, что госсектор во многих странах мира сравним по производительности труда с частным. Анализ относительной производительности труда для промышленных предприятий разных форм собственности позволяют сделать ряд выводов. Вопервых, госсектор, достигнув в 1995 г. низшей точки в падении относительной производительности труда, за последующие годы так и не смог преодолеть кризис эффективности. Во-вторых, частный сектор наоборот устойчиво повышал свою производительность. Отсюда аксиоматично следует, что госсектор действительно продолжает оставаться проблемным местом российской промышленности и делать ставку на него не правомерно. Но подобные уверенные утверждения не учитывают 33 |
Наличие развитого инновационного сектора традиционно связывается с наличием мощной фундаментальной науки. Если так, то и стимулирование инновационных процессов предполагает приоритетное финансирование фундаментальных исследований, которые практически на 100% проводятся в рамках государственного сектора. Тем самым стимулирование инновационных процессов в стране предполагает хорошее финансирование определенной части госсектора, связанной с «созданием» базовой науки. Следуя подобной логике, российским властям удалось обеспечить существенную реструктуризацию расходов федерального бюджета на исследования и разработки в сторону роста доли фундаментальных исследований. Тем не менее, рост объемов финансирования науки не способен обеспечить кардинальных изменений условий функционирования научной сферы (таблица 5). Страна 2000 год 2002 год Россия 1,05 1,24 США 2,70 2,82 Великобритания 1,86 1,90 ФРГ 2,48 2,50 Франция 2,19 2,20 Япония 2,98 3,09 Таблица 5. Финансирование НИОКР в % к ВВП Кроме того, сейчас уже совершенно ясно, что логика финансирования науки и научных исследовании порочна и сыграла немаловажную роль в том, что российская экономика зашла в тупик. В научной литературе уже давно высказывалось мнение, что существующая система приоритетов бюджетного финансирования должна быть изменена. Фундаментальные исследования представляют собой такие работы, результаты которых направлены на получение принципиально новых знаний о природе и обществе и которые в О текущий момент, как правило, не имеют прямой коммерческой ценности. Поэтому такие результаты публикуются в открытой печати и «бесплатно» используются всем мировым сообществом. Однако при такой системе 90 ) Россия и страны мира в 2004 году. Росстат. М., 2005. 37 преимущества получают страны, обладающие развитым рынком инноваций. Учитывая, что в настоящее время Россия находится в состоянии инновационного кризиса и не в состоянии использовать фундаментальные разработки, возникает парадоксальная ситуация — довольно бедное российское государство напрягается, ассигнуя бюджетные ресурсы на осуществление очередных фундаментальных исследований только для того, чтобы бесплатно передать эти знания богатейшим странам мира. Подобный механизм вывоза знаний основан на неправомерной поддержке такого «куска» госсектора, как наука и научное обслуживание, в то время как государственные предприятия, занимающиеся разработкой и практическим внедрением всевозможных ноу-хау, не получают от бюджета никакой помощи. На наш взгляд, совершенно очевидно, что при сохранении подобных приоритетов и пропорций в финансировании науки и инноваций страна никогда не сможет выйти из инновационного кризиса. Из сказанного ясно, что многие объективные трудности построения в России «новой экономики» в течение многих лет дополнялись субъективными причинами, в числе которых видное место занимают допущенные ошибки в области государственного регулирования экономики. Игнорирование инновационного фактора при проведении политики приватизации, хроническое недофинансирование государством инновационных программ, распыление бюджетных средств на фундаментальные исследования привели к поистине удручающему результату. Нарисованная выше картина показывает, что инновационный кризис в значительной мере вызван неэффективно выстроенной работой госсектора. Первый аспект данной проблемы связан с экономической эффективностью государственного и частного секторов. Проведенные в этом разрезе исследования показывают, что госсектор во многих странах мира сравним по производительности труда с частным. Анализ относительной производительности труда для промышленных 38 предприятий разных форм собственности позволяют сделать ряд выводов. Во-первых, госсектор, достигнув в 1995 г. низшей точки в падении относительной производительности труда, за последующие годы так и не смог преодолеть кризис эффективности. Во-вторых, частный сектор наоборот устойчиво повышал свою производительность. На первый взгляд, отсюда вытекает, что госсектор действительно продолжает оставаться узким местом российской промышленности и делать ставку на него вряд ли правомерно. Однако нарисованная картина должна учитывать целый ряд обстоятельств. Во-первых, при сложившемся отношении властей к госсектору его плохая работа свидетельствует скорее о том, что он был «брошенным», и лишь сейчас начинает выстраиваться нормальное управление его объектами, и вряд ли, при этом, возможно говорить о каких-то объективных преимуществах частных предприятий. Во-вторых, не следует забывать, что многолетняя кампания приватизации была организована таким образом, что превратила госсектор в своего рода хозяйственный отстойник, куда сбрасывались все экономические проблемы страны. Действительно, в его рядах оставались (или даже включались) самые проблемные предприятия. Можно сказать, что все проблемы отечественной промышленности локализованы в госсекторе; при иной организации экономики они, скорее всего, были бы размазаны по всем секторам. В-третьих, ясно, что по большому счету в состоянии кризиса эффективности находятся предприятия всех собственности. В этом смысле частные хозяйственные структуры никак не могут служить для госсектора каким-то серьезным образцом эффективной деятельности. Из сказанного, однако, не следует, что построение «новой экономики» должно идти на основе тотального расширения масштабов госсектора. Следует использовать потенциал госсектора лишь в тех отраслях и сферах, где он себя оправдывает, например, в наукоемких производствах. Такой «точечный» алгоритм построения «новой экономики» на базе инновационного потенциала государственных предприятий, по нашему |