|
Лидеры стран «шестерки» хорошо понимали, что крепость ЕЭС будет напрямую зависеть от того насколько крепки их взаимоотношения, поэтому в основу принятия всех решений был заложен принцип консенсуса (единогласия). Они понимали, что в жизни возможны всякие несоответствия, перекосы, но все этане должно нарушать сложившихся дружеских отношений между странами «шестерки». Ценность дружбы знакома издавна. Еще Аристотель более двух тысяч лет назад в своем классическом труде «Этика» писал: «Кажется также, что дружба скрепляет государства, что законодатели больше о ней хлопочут, чем о справедливости, ибо единомыслие похоже на дружбу, а ведь к ней они и стремятся, хлопочут же об устранении разномыслия, которое и есть вражда»63. Слова Аристотеля полностью применимы к тем лидерам западноевропейских государств, которые стояли у истоков Европейского Союза. Они не хлопотали о справедливости в общем смысле слова, а стремились с помощью дружбы достичь равенства, ибо полагали, что равенство и есть основа справедливости. В плане экономики делать им это было сравнительно несложно, поскольку уровень развития стран «шестерки» (Бельгия, Германия, Нидерланды, Италия, Люксембург, Франция) в принципе в середине 50-х годов если и разнился, то не слишком. Другое дело, что лидерам приходилось становиться над многовековыми политическими разногласиями и недоверием, над несовпадением национального духа. Именно эти различия не позволили Великобритании стать членом ЕЭС еще в 1957г. Также как и Дс Голль по этим же причинам не допускал участия Франции в военной организации блока НАТО. *5 Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории., Минск, “Литература*’, 1998, с.89. |
поиск такого адаптационного механизма может длиться годами. Для динамичной экономической системы ЕЭС, для крупного капитала такой порядок, конечно же, не подходит. Нужна была своя, особая система взаимоотношений в рамках Сообщества. Политическим кругам, кстати, делавшим ставку на дальнейшее политическое объединение западноевропейских государств, это тоже не подходило. В этих условиях пригодились весьма общие формулировки Римского Договора в ряде ключевых положений, то, что европейский судья лорд Деннинг определил как «необычный договор, к которому мы привыкли», как договор, который «заложил основные принципы», как договор, который «выражает цель и 82 идею». Если ваш договор носит настолько общий характер, как об этом сказал Деннинг, то его последующая реализация зависит от доброй воли сторон, от того, что они ставят во главу угла: национальные амбиции или эту самую «общую цель и идею». Лидеры стран «шестерки» хорошо понимали, что крепость ЕЭС будет напрямую зависеть от крепости их взаимоотношений, поэтому в основу принятия всех решений был заложен принцип консенсуса (единогласия). Они понимали, что в жизни возможны всякие несоответствия, перекосы, но все это не должно нарушать сложившихся дружеских отношений между странами «шестерки». Ценность дружбы знакома издавна. Еще Аристотель более двух тысяч лет назад в своем классическом труде «Этика» писал: «Кажется также, что дружба скрепляет юсударства, что законодатели больше о ней хлопочут, чем о справедливости, ибо единомыслие похоже на дружбу, а ведь к ней они и стремятся, хлопочут же об устранении разномыслия, которое и есть вражда»82 83. Слова Аристотеля полностью применимы к тем лидерам Западной Европы, которые стояли у истоков Европейского Союза. Они не хлопотали о справедливости (ее можно понимать разно), а стремились с помощью дружбы достичь целей на базе равенства, ибо равенство и есть основа справедливости. Делать, кстати, это им в плане экономики было сравнительно несложно, поскольку уровень развития стран 82 Веппш§. Са$с: Ви1тег V ВоШпдег. 1974. 2А11ЕК 1226 83 Аристотель. Этика, кн.И, п.1. 117 «шестерки» (Бельгия, Германия, Голландия, Италия, Люксембург, Франция) в принципе в середине 50-х годов если и разнился, то не слишком. Другое дело, что лидерам приходилось становиться над многовековыми политическими разногласиями и недоверием, над несовпадением национального духа. Именно эти различия не позволили Великобритании стать членом ЕЭС еще в 1957г. Также как и Де Голль по этим же причинам не допускал участия Франции в военной организации агрессивного блока НАТО. Став над разногласиями, лидеры ЕЭС позволили правопорядку ЕЭС, основываясь на общих принципах, целях и идеях, трансформироваться в направлении наднациональности. В качестве инструмента был использован Европейский Суд Правосудия (ЕСП), который, в общем то, стал со временем едва ли не главным органом Сообщества (Союза). Строго правовой смысл Римского Договора наделял ЕСП правом толковать акты органов ЕЭС в свете упомянутого Договора. Функцией издания «законодательных» актов были наделены Совет Министров и Комиссия. Именно они могли издавать постановления, директивы и решения, имеющие обязательный характер. Но и это очень важно в Договоре не был предусмотрен механизм реализации этих актов. Возникла такая ситуация: с одной стороны, жизнь заставляла Совет Министров и Комиссию издавать обязательные нормы права, но они должны были соответствовать Римскому Договору. А нормы Договора были слишком общи. Получалось так, что довольно часто нельзя было видеть этого соответствия. С другой стороны, национальные органы могли предполагать в акте ЕЭС ущемление интересов своей страны (юридических или физических лиц). Определяющей инстанцией в этих условиях становится именно ЕСП как высший правовой авторитет. Его решение было окончательным, поскольку при отсутствии конкретных норм решающим становится авторитет. ЕСП занял откровенно интеграционалистскую позицию, которая позволила Совету и Комиссии плодить нормы по потребностям. Правовая база Сообщества активно расширялась, создавая единый наднациональный правопорядок ЕЭС. Конечно, это было бы вряд ли возможно если бы высшие руководители государств «шестерки» сочли такое развитие событий нежелательным. Но они. 118 |