|
благоприятствовало складыванию Европейского союза, что, в конце концов, и произошло. Суд ЕС был призван обеспечить примат права ЕЭС над правом государствчленов. Силой своего правового авторитета он как бы продавливал принимаемые акты Сообщества в национальные правовые поля. Эти акты, следуя один за другим, формировали в официальных кругах и обществе правовую привычку. Делалось сознательно то, о чем в свое время писал, опять-таки, Аристотель, что «законодатели делают граждан хорошими путем привычек, и стремление всякого законодателя направлено именно к этому. Те законодатели ошибаются, которые не обращают должного внимания на привычки, и именно этим хорошее государственное устройство отличается от дурного».67 Поначалу акты, принятые в ЕЭС, казались международными, они принимались в этом качестве, а со временем к ним привыкли, привыкли им подчиняться, поскольку за ними стоял высший судебный авторитет Суда ЕС и молчаливое согласие руководителей государств-членов ЕЭС. Получилось так, что главными стали не нормы международных договоров (они были уже редкостью), а нормы тех источников, которые Римский Договор квалифицировал как вспомогательные: постановления, директивы и решения Совета Министров и Комиссии ЕС. При этом обратим внимание на интересную технологию, которую применили строители Европейского Союза. Недостаточная конкретика Римского Договора им была очевидна. Казалось бы, логичным для них было бы собраться вместе и принять толи новый международный договор в дополнение к Римскому, 128 |
скажем так, «умыли руки». «Умыли» потому, что они высшие политические круги были заинтересованы именно в таком правопорядке. Что же касается широкой общественности и даже обычных политиков и чиновников, включая различного рода экспертов, они не предполагали возможности того, что в Брюсселе будут издаваться нормативные акты, сила которых будет выше национальных законов. Но если бы не были разломаны национальные авторитеты, то вряд ли Общий Рынок ушел далеко. И возможно потому, что довольно широко в это не верилось, советские ученые охотно поддержали пропагандистскую версию о том, что ЕЭС не будет долговечным, что его разорвут межмонополистические противоречия. 1У-2 Примат правопорядка Евросоюза и роль ЕСП. Особая позиция Великобритании ЕСП был призван обеспечить примат права ЕЭС над правом государствчленов. Силой своего правового авторитета он как бы продавливал принимаемые акты Сообщества в национальные правовые поля. Эти акты, следуя один за одним, вызывали в официальных кругах и обществе правовую привычку. Делалось сознательно то, о чем в свое время писал, опять-таки, великий Аристотель, что «законодатели делают граждан хорошими путем привычек, и стремление всякого законодателя направлено именно к этому. Те законодатели ошибаются, которые не обращают должного внимания на привычки, и именно этим хорошее « 84 государственное устройство отличается от дурного». Поначалу акты, принятые в ЕЭС, казались международными, они принимались в этом качестве, а со временем к ним привыкли, привыкли им подчиняться, поскольку за ними стоял высший судебный авторитет ЕСП и «умывшие руки» правители своих стран. Получилось так, что главными стали не нормы международных договоров (они были уже редкостью), а нормы тех 119 84 Аристотель. Цит. раб., кн. VIII, пар.1. источников, которые Римский Договор квалифицировал как вспомогательные: постановления, директивы, и решения Совета Министров и Комиссии ЕС. При этом обратим внимание на интересную технологию, которую применили строители Европейского Союза. Недостаточная конкретика Римского Договора им была очевидна. Казалось бы, логичным для них было бы собраться вместе и принять то ли новый международный договор в дополнение к Римскому, то ли оконкретить его. Нет, они этого делать не стали. Вернее, они это сделали, но не менее чем через 30 лет, приняв Маастрихтский Договор о создании Союза. Если бы это сделать лет на 20-25 раньше, вся бы конструкция ЕЭС могла бы просто взорваться. Надо было время для того, чтобы общество привыкло к примату актов ЕЭС де-факто. Именно привыкло, привыкло им следовать, стало акгопослушным. А инструментом в этом деле стал Европейский Суд Правосудия. В 1963 году ЕСП можно сказать впервые заявил в деле Уап Оепс1 еп Ьооз о том, что «Сообщество представляет новый правопорядок в международном праве».85 Сразу заметим, что в заявлении речь идет о «новом правопорядке», хотя, если вы его привязываете к международному правопорядку, то, о какой новизне может идти речь? Связка с международным правом ЕСП понадобилась для того, чтобы общество могло легче воспринять тот правопорядок ЕЭС, который еще начал создаваться. К международному праву люди уже привыкли, оно существует сотни лет. И люди ошибочно думают, что это право, субъектами которого являются в основном государства, их не касается это не налоги, не зарплата, не уголовное или гражданское право. Поэтому, если сказать, что что-то новое затевается в международном правопорядке, мало кто на это обратит внимание. Другое дело, если бы ЕСП прямо и честно сказал, что создается особый правопорядок, который возвысится над национальным правом и будет давлеть над жизнью каждого физического и юридического лица. В 1964 году, отвечая на запрос итальянского суда, ЕСП, сославшись на упомянутое дело Уап Оепс! еп Ьооз, в котором признавалось ограничение государственного суверенитета новым правопорядком, заявил, что «из этого 120 85 Сазе: Уап Сепй еп Ьоо5. 1963. ЕСК 1. |