|
нежелание государств-членов поступаться своими суверенными правами в сфере внешних сношений. Уступить в делах внешних для государств Союза (ЕЭС) означало поступиться статусом суверенного государства, а по сути отойти на положение обычного субъекта федерации. Дело было еще в том, что внешняя сфера оказывалась как бы изъята из компетенции Суда ЕС. Римский Договор наделял Сообщество определенными правами, но никак не ограничивал права стран-участниц в сфере внешних сношений. В этих условиях Суд ЕС не мог сделать многого, тем более что механизмы реализации международных соглашений, по букве Договора, находились в странахчленах ЕЭС. К тому же, функции Европейской Комиссии (ст. 228) прописаны очень четко: она готовит проекты международных соглашений, проводит переговоры с иностранными государствами, но подписание согласованных актов осуществляет Совет Министров, а за этим следует ратификация их в национальных парламентах. Правда, статья 113(1) наделяет ЕЭС широкими полномочиями в сфере заключения коммерческих соглашений, в том, что касается тарифов, торговли, экспортной политики и т.п. Это и иное прямо перечислено в тексте Договора. Предусмотрена полная компетенция Комиссии. Но все-таки сфера ограниченная, за границы которой, казалось бы, выйти невозможно. Суд ЕС, однако, смог и здесь проявит» достаточную изворотливость. В 1975 году в своем письменном мнении (1/75) относительно темы «понимания стандарта местных издержек». Суд резюмировал, что сфера внешней компетенции ЕЭС, в том виде как она изложена в статье 113, не является исчерпывающей. Детализация в ней приведенная, посчитал Суд, дана лишь для примера. Государство должно |
правом вступать в отношения с другими («третьими») странами и международными организациями, в рамках своей компетенции заключать соглашения об ассоциации, торговые и иные договоры (ст.228, 238). Особо подчеркивалась необходимость установления тесного сотрудничества с ООН, «поддержание всех надлежаща связей с органами Организации Объединенных Наций, с ее специализированными учреждениями» (ст.229), с другими международными организациями западноевропейских стран Советом Европы и Организацией Европейского Экономического Сотрудничества (ст.230, 231), а также входящих в Сообщество стран, в развитии экономической интеграции в глобальном масштабе в рамках системы Генерального Соглашения но Тарифам и Торговле (ст.230). Казалось бы, вопрос ясен: внешние полномочия Союза установлены, а значит и не может быть сомнений в его правосубъектности. Но были две проблемы, которые предстояло решить. Первая состояла в том, что формулировки Римского Договора в этой части, как и в других, довольно общи. Там нет подробной регламентации, кто, что и как может делать. Вторая проблема нежелание государств-членов поступаться своими суверенными правами в сфере внешних сношений. А как мы заметили, в делах внутренних, положительный результат достигается лишь в том случае, когда проявляется добрая воля сторон. Уступить в делах внешних для государств Союза (ЕЭС) означало поступиться статусом суверенного государства, а по сути отойти на положение обычного субъекта федерации. Дело было еще в том, что внешняя сфера оказывалась как бы изъята из компетенции ЕСП. Римский Договор наделял Сообщество определенными правами, но никак не ограничивал права стран-участниц. В 1957 году ЕЭС создавалось всетаки как международная организация экономического толка. И оно получило то, что имело ООН и ее специализированные учреждения. В этих условиях ЕСП не мог сделать многого, тем более что механизмы реализации международных соглашений, по букве Договора, находились в странахчленах ЕЭС. К тому же, функции Еврокомиссии (ст. 228) прописаны очень четко: она готовит проекты международных соглашений, проводит переговоры с иностранными государствами, но подписание согласованных актов осуществляет Совет Министров, а за этим следует ратификация их в национальных парламентах. 127 Правда, статья 113(1) наделяет ЕЭС широкими полномочиями в сфере заключения коммерческих соглашений, в том, что касается тарифов, торговли, экспортной политики и т.п. Это и иное прямо перечислено в тексте Договора. Предусмотрена полная компетенция Комиссии. Но все-таки сфера ограниченная, за границы которой, казалось бы, выйти невозможно. ЕСП, однако, смог и здесь проявить достаточную изворотливость. Не мудрствуя лукаво, в 1975 году в своем письменном мнении (1/75) относительно темы «понимания стандарта местных издержек», что, вроде бы никак не относится к внешним делам, Суд резюмировал, что сфера внешней компетенции ЕЭС, в том виде как она изложена в статье 113, не является исчерпывающей. Детализация в ней приведенная, посчитал Суд, дана лишь для примера. Государство должно следовать решениям ЕК (не уточняется каким), поскольку иное подорвет общую основу, на которой построено ЕЭС. Получается таким образом, что формально юридически полномочия Союза во внешней сфере остаются ограниченными, но всегда есть возможность сослаться на указанное мнение Суда, которое ни тогда, в 1975 году, ни после возражений государств-членов не вызвало. Получается то, о чем в свое время говорил один из самых влиятельных интеграционалистов Г. Симоне: «Между нами сложилось своеобразное право, не писанное, не подкрепленное никакими санкциями, которое имеет характер признанной нормы, которую можно, если необходимо нарушить, но существование которой признается».91 Обратим внимание на автора. Это один из главных архитекторов ЕЭС, который хорошо знал, что в действительности стоит за идеей и планами создания Сообщества, и он как бы приоткрывает завесу над общей тайной. А тайна в том, что монополии Западной Европы получили возможность действовать на двух уровнях: можно по линии ЕЭС заключить международный договор, но выполнять его не обязательно, если он стал каким-то образом не выгодным. Можно вспомнить о своем национальном суверенитете, который, как мы здесь доказывали, весьма подорван, но... возможно это не знает контрагент. Последний будет мыкаться по 128 91 “СошлшпИа Еигореа", 1978, № 7/8, р.23. |