|
146 торговые, финансовые, информационные связи».79 Но это совсем не значит, что имеет место действительная интеграция народов. Да, объединяется бизнес, объединяются чиновники, политические круги, даже мафии и те объединяются. Не все так однозначно ясно с народами Европы. Именно их не замечают лидеры Западной Европы, мысли которых совпадают с тем, о чем, открыто поведал тот же В.Гавел, выступая в парламенте Канады: «Я думаю, в наступающем веке большинство государств из культовых, идеологических объектов начнет трансформироваться в более простые, гражданские, административные единицы. Они будут стремиться не к государственной мощи, а к тому, чтобы стать одной из органичных составляющих в сложной и многоярусной планетарной самоорганизации общества».80 Мысль автором выражена сложно, но понятно, что речь идет о пресловутой глобализации, хотя пути к ней совсем не ясны: если Россию не пускают в ЕС, то о какой глобализации можно вести речь? Но, кстати, у нас совсем нет уверенности, что членство России в ЕС, если бы ее туда впустили, было бы для российского общества полезным. Однако рассмотрение этого вопроса выходит далеко за рамки юридического исследования. 79 «За рубежом», №24 (1984) 1999, с.З. 90 там же |
значит: нужно принять меры к тому, чтобы такого рода источник вообще не возник. Тем более возможности для этого есть: ведь, сколько бы мы ни говорили и ни писали о федерализме ЕС и о близком завершении процесса европейской интеграции, остается реальным тот факт, что компетенция органов Союза по внешним делам так и остается неопределенной. Да и вообще, интеграция ЕС продвинулась далеко, однако сделано это на базе договоренностей исполнительных органов, как Союза (СМ и ЕК) так государств-членов, так и во исполнение решений Европейского Суда Правосудия. В то же время как Европейский, так и национальные парламенты при сем как бы присутствовали, в целом соглашаясь, но не играли той роли народных представителей, которая им отведена. Иными словами можно сказать так. Что интеграция в Европе произошла административнокомандным способом на уровне межгосударственных сфер, в то время как национальная жизнь в странах ЕС интеграцией затронута незначительно. Можно, конечно, подобно президенту Чехии В. Гавелу заявлять, что «культ государственного суверенитета должен прекратить существовать в нашем мире, который вопреки всем границам объединяет людей через всеобъемлющие торговые, финансовые, информационные связи».94 Но это совсем не значит, что имеет место действительная интеграция народов. Да, объединяется бизнес, объединяются чиновники, политические круги, даже мафии и те объединяются. Не все так однозначно ясно с народами. Именно их не замечают лидеры Западной Европы, мысли которых совпадают с тем, о чем, открыто поведал тот же В. Гавел, выступая в парламенте Канады: «Я думаю, в наступающем веке большинство государств из культовых, идеологических объектов начнет трансформироваться в более простые, гражданские, административные единицы. Они будут стремиться не к государственной мощи, а к тому, чтобы стать одной из органичных составляющих в сложной и многоярусной планетарной самоорганизации общества».95 Господин Гавел, как и многие влиятельные чиновники Евросоюза, видимо ассоциирует государство с государственным механизмом или, того хуже, с аппаратом насилия. Но ведь государство, и нам известно еще от Аристотеля, это 94 «За рубежом», №24 (1984) 1999, с.З. 95 Там же. 132 |