|
47 А члены Суда, со своей стороны, открыто заявляли о своей растущей правовой, а значит и политической роли. В цитируемой в настоящем исследовании работе Ильина Ю.Д. приводится пример, когда, рассматривая в 1974 году очередное дело, где юридические лица состязались по факту нездоровой конкуренции, судья лорд Деннинг заявил: «Договор о ЕЭС не является одним из обычных договоров, к которым мы привыкли. Он заложил общие принципы. В нем выражены цели и намерения... но ему не хватает точности. Соответственно, вынося решение по делу, ЕСП (Европейский Суд Правосудия Е.А.) сослался на дух, общую схему и фразеологию статьи 86, касающейся случаев конкуренции, а также на систему и цели Договора». С таким же успехом, наверное, можно было сослаться на общие принципы правосудия, что, в общем то, Суд ЕС и делает, если в этом возникает необходимость. Иными словами, сложилась, с точки зрения права, странная ситуация: Суд сам себя уполномочил и по факту стал основным источником права Европейского Союза. И при этом он еще может признавать или не признавать законность актов как других институтов Союза, так и государствчленов. И они в самом деле действуют с постоянной оглядкой на Суд. Хорошо ли это? На наш взгляд, все зависит о поставленных Сообществом задач. Если взят курс на полную интеграцию стран Западной Европы, то необходим и инструмент такой интеграции. Кто-то должен быть той последней инстанцией, которая выносит окончательное решение. Ею стал Европейский Суд по воле и желанию всех участвующих в интеграции сторон. «Повивальной бабкой» объединения Европы (терминология К.Маркса) стала не сила, а право. Юристу это не может не импонировать. И соответственно, если мы посмотрим на наше |
бы поставить судей в тупик: нормотворчество не было прерогативой Суда. Но последний хорошо уловил общее желание руководителей «шестерки», глубокую интеграционалистскую тенденцию и стал принимать решения, которые, являясь фактически прецедентом, расширили правовую базу ЕЭС (ЕС). Создавался новый правопорядок, рейдирующий не только отношения между государствами-членами, между последними и Институтами Сообщества, но и во все большей степени признавал в качестве своих субъектов граждан и юридических лиц суверенных государств «шестерки». Согласно учредительному Договору такой компетенцией Суд ЕЭС не обладал. Но Суд это не смутило. В далеком от нас 1963г., рассматривая очередное дело (Уап Оеш1 еп Ьоо$), он вынес решение о том, что граждане Сообщества могут обладать правосубъектностью коммунитарного уровня.15 Суд таким образом самостоятельно расширил свои полномочия, а поскольку возражений ниоткуда не последовало, то можно признать, что абсолютную юрисдикцию Суда в пределах Сообщества признали как институты ЕЭС, так и государства-члены. В дальнейшем молчаливое признание последовало и стороны новых членов ЕС. А члены Суда, со своей стороны, открыто заявляли о своей растущей правовой, а значит и политической роли. По рассмотрении в 1974 году очередного дела, где юридические лица состязались по факту нездоровой конкуренции, судья лорд Деннинг заявил: «Договор о ЕЭС не является одним из обычных договоров, к которым мы привыкли. Он заложил общие принципы. В нем выражены цели и намерения... но ему не хватает точности. Соответственно, вынося решение по делу, ЕСП (Европейский Суд Правосудия Е.А.) сослался на дух, общую схему и фразеологию статьи 86, касающейся случаев конкуренции, а также на систему и цели Договора».35 36 С таким же успехом, наверное, можно было сослаться на общие принципы правосудия, что, в общем то, Суд ЕС и делает, если в этом возникает необходимость. Иными словами, сложилась, с точки зрения права, странная ситуация: Суд сам себя уполномочил и по факту стал основным источником права Европейского Союза. И при этом он еще может признавать или не признавать 35 Сам Уап Сепб еп Ьоо$, 1963. ЕСЯ 1 36 Сам Ви1шег V ВоШпесг, 1974. АН ЕЯ 1226. 59 законность актов как других Институтов Союза, так и государств-членов. И они в самом деле действуют с постоянной оглядкой на Суд. Хорошо ли это? На наш взгляд, все зависит о поставленных Сообществом задач. Если взят курс на полную интеграцию стран Западной Европы, то необходим и инструмент такой интеграции. Кто-то должен быть той последней инстанцией, которая выносит окончательное решение. Ею стал Европейский Суд по воле и желанию всех участвующих в интеграции сторон. «Повивальной бабкой» объединения Европы (терминология К.Маркса) стала не сила, а право. Юристу это не может не импонировать. И соответственно, если мы посмотрим на наше Содружество Независимых Государств (СНГ), то увидим, что правовой метод интеграции, принятый европейцами, нам, к великому сожалению, никак не подойдет. У нас ставка делается на политику, которая сама по себе при неосознанных национальных интересах склонна к измене. При отсутствии правовой (да и общей культуры) в руководстве и обществе стран СНГ использовать право как инструмент интеграции не удается и вряд ли удастся в ближайшее время. А вне права, а тем более вопреки ему, что либо толковое построить не получится. Могут возразить, что, мол, можно политическую интеграцию стран СНГ завершить учреждением серьезной правовой инстанции, дав ей все то, что взял сам себе Суд ЕС. Эта инстанция и будет аналогом Суда ЕС, будет определять, в чем участники СНГ правы, а в чем нет. Определять то она будет, но... кто с ней станет считаться? Мы, кстати, говоря это, пока не ставим вопрос о том, нужно ли нам, России, СНГ? Это тема отдельная для многих весьма актуальных исследований. Остановившись в какой-то мере на роли Европейского Суда Правосудия в качестве факгического, самого мощного источника права Союза, обратимся теперь к формальной стороне дела. Римский Договор в ст. 189 в качестве источников права ЕС признает: 1) Договоры (Тгеайез); 2) Постановления (Кеви1абоп$); 3) Директивы (Эиесйуез); 4) Решения (Оесшопз); 5) Решения Суда и общие принципы права. 60 |