противоречивость ценностных ориентации и тенденций. Так, стремление к обогащению и почитание богатства совмещается с его осуждением и с презрением к нему. Слабость срединного начала, срединной культуры, отсутствие среды, в которой развивались бы медиативные ценности и нормы, создавали предпосылки не для снятия конфликтов, а для обострения противоречий. Без этого посредствующего звена возникала неспособных установить взаимодействие и согласование различных начал и сторон. Поэтому противоположности сталкивались напрямую, порождая конфликты разной степени остроты и сложности, которые исторически разрешались через насилие и приводили к инверсионным переходам от одной крайности к другой. Исследователи по-разному оценивают постоянство этих колебаний. A.C. Ахиезер, например, видит в таких инверсиях сущностную характеристику русской культуры, ее коренное отличие от западной. Как пишет исследователь, «социокультурные противоречия, которые лежат в основе понимания механизма раскола, должны рассматриваться как ... противоречия самой культуры. Именно такие противоречия сложились в самой структуре культуры России, определяя хромающий характер принятия решений. Раскол внедряется в каждую клеточку российской культуры, усиливая, таким образом, ее дезорганизацию, а через нее — и дезорганизацию воспроизводственной деятельности, рост социальной энтропии. По сути дела, здесь налицо социокультурная патология, которая требует диагноза и лечения». [14] И все же, констатация противоречивости и антиномичности не исчерпывает специфики русской культуры, для которой характерно постоянство борьбы противоположных тенденций. На протяжении нескольких веков соборнообщинный идеал сосуществовал с индивидуалистическим, осуждение богатства — с нормальным прагматизмом, в православной системе ценностей идеал стяжателей Иосифа Волоцкого нашел свое место рядом с идеалом нестяжателей Нила Сорского (оба одинаково почитаются и причислены к лику преподобных). В русской экономической культуре сохранялось некоторое подвижное равновесие в многоукладное™, в которой сочетались противоположные ценности, смыслы, 112 |
220 Как и в других сферах, в российской хозяйственной культуре также отмечается не только полиморфизм, то есть многообразие ценностей, что в той или иной степени присутствует в каждой развитой культуре, но и противоречивость ценностных ориентаций и тенденций. Так, стремление к обогащению и почитание богатства совмещается с его осуждением и с презрением к нему. Скупость и скаредность имеют в качестве зеркального дополнения мотовство и бесшабашность. Слабость срединного начала, срединной культуры, отсутствие среды, в которой развивались бы медиативные ценности и нормы, создавали предпосылки не для снятия конфликтов, а для обострения противоречий. Без этого посредствующего звена возникала неспособных установить взаимодействие и согласование различных начал и сторон. Поэтому противоположности сталкивались напрямую, порождая конфликты разной степени остроты и сложности, которые исторически разрешались через насилие и приводили к инверсионным переходам от одной крайности к другой. Исследователи по-разному оценивают постоянство этих колебаний. А.С. Ахиезер, например, видит в таких инверсиях сущностную характеристику русской культуры, ее коренное отличие от «нормальной» западной1 . . Как пишет исследователь, «социокультурные противоречия, , которые лежат в основе понимания механизма раскола, должны рассматриваться как ... противоречия самой культуры. Именно такие противоречия сложились в самой структуре культуры России, определяя хромающий характер принятия решений. Раскол внедряется в каждую клеточку российской культуры, усиливая таким образом ее дезорганизацию, а через нее — и дезорганизацию воспроизводственной деятельности, рост социальной энтропии. По сути дела, здесь налицо социокультурная патология, которая требует диагноза и лечения»1. И все же, констатация противоречивости и антиномичности не исчерпывает специфики русской культуры, для которой характерно постоянство борьбы противоположных тенденций. На протяжении нескольких веков лет соборно-общинный идеал сосуществовал с индивидуалистическим, осуждение богатства — с нормальным прагматизмом, в православной системе ценностей идеал стяжателей Иосифа Волоцкого нашел свое место рядом с идеалом нестяжателей Нила Сорского (оба одинаково почитаются и причислены к лику преподобных). В русской хозяйственной 1 Российская история и культура сквозь призму инверсионных переходов интерпретирована, в частности, А.С. Ахисзсром в работе "Россия: критика исторического опыта" Новосибирск, 1997. 221 культуре сохранялось некоторое подвижное равновесие в многоукладное™, в которой сочетались противоположные ценности, смыслы, традиции, тенденции развития Все они занимали определенное место по отношению друг к другу в подвижной системе, дополняли и уравновешивали друг друга таким образом, что даже чрезвычайное усиление какой-либо одной тенденции не вело к полному исчезновению противоположной. На новом этапе развития она могла, выжив в процессе самой радикальной общественной ломки, предстать в подчиненном, «снятом» виде, чтобы затем снова вернуться на круги своя. Но и до своего проявления как альтернативная и преобладающая ориентация эта тенденция так или иначе присутствовала в общем культурном раскладе. Таким образом, несмотря на инверсионные колебаний, русская культура на протяжении многих столетий сохраняла принципы своего формообразования, в которых инверсионная подвижность приобретала смысл устойчивой специфики. Поэтому, как полагает А.С. Панарин, инверсионные циклы можно рассматривать как национально самобытный механизм исторической изменчивости, способ самобытной модернизации: «тогда и злосчастные инверсии будут поняты как специфические способы переработки нового исторического материала и его ассимиляции национальным организмом. <...> Нация активно ассимилирует внешний материал, воспроизводя самое себя в изменчивом виде»1. Выделение антиномичных начал и ценностей русской культуры, совершающих инверсионные колебания и образующих циклы русской истории, оправдано при выявлении общесистемных положений, срабатывающих как крайности исторической динамики русской культуры. Однако в историческом бытии русской культуры (в том числе и хозяйственной) противоположные ценности образуют, скорее, не «пары», а систему координат, полюса смыслового поля, внутри которого формируются промежуточные типы отношений. Прямое столкновение противоположных начал образует жесткую смысловую основу классовой борьбы, борьбы на уничтожение, изживание смысла — например, искоренение индивидуализма, практицизма, предпринимательских ценностей в рамках коммунистической уравнительной модели. Однако попытка ее реализации была предпринята лишь однажды в русской истории и достаточно быстро (в историческом масштабе времени) потерпела крах. Промежуточные формы взаимодействия противоположных начал существуют на протяжении длительного 1 Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Новосибирск, 1997, с. 781. 301 Из-за углубленности в локальные проблемы, невнимания к общетеоретическим проблемам устойчивого развития, декларативного внимания к его духовным, социокультурным факторам концепция устойчивого развития в пока не заняла должного места в российской общественной мысли и не внесла тех корректив в существующие модели российской модернизации, которые от нее ожидают и которые столь необходимы для теории и практики. Выводы к третьей главе 1. Как и в других сферах, в российской хозяйственной культуре отмечается не только полиморфизм, то есть многообразие ценностей, что в той или иной степени присутствует в каждой развитой культуре, но и противоречивость ценностных ориентаций и тенденций. Слабость срединного начала, срединной культуры, отсутствие среды, в которой развивались бы медиативные ценности и нормы, создавали предпосылки не для снятия конфликтов, а для обострения противоречий. Без этого посредствующего звена возникала неспособных установить взаимодействие и согласование различных начал и сторон. Поэтому противоположности сталкивались напрямую, порождая конфликты разной степени остроты и сложности, которые исторически разрешались через насилие и приводили к инверсионным переходам от одной крайности к другой. 2. Констатация противоречивости и антиномичности не исчерпывает специфики русской культуры, для которой характерно постоянство борьбы противоположных тенденций и инверсионных колебаний. На протяжении многих веков в русской хозяйственной культуре сохранялось подвижное равновесие в “многоукладное™”, в которой сочетались противоположные ценности, смыслы, традиции, тенденции развития. 3. В историческом бытии русской культуры (в том числе и хозяйственной) противоположные ценности образуют, скорее, не «пары», а систему координат, полюса смыслового поля, внутри которого формируются промежуточные типы отношений. При таком подходе русская культура и история предстают уже не как арена непримиримой борьбы противоположностей, а как становление динамичной многоукладной системы. 4. В русской культуре, как и во всякой другой, присутствуют как практицизм и индивидуализм, рациональные установки на накопление богатства и бытовое |