|
традиции, тенденции развития. Все они занимали определенное место по отношению друг к другу в подвижной системе, дополняли и уравновешивали друг друга таким образом, что даже чрезвычайное усиление какой-либо одной тенденции не вело к полному исчезновению противоположной. На новом этапе развития она могла, выжив в процессе самой радикальной общественной ломки, предстать в подчиненном, «снятом» виде, чтобы затем снова вернуться на круги своя. Но и до своего проявления как альтернативная и преобладающая ориентация эта тенденция, так или иначе, присутствовала в общем культурном раскладе. Таким образом, несмотря на инверсионные колебаний, русская культура на протяжении многих столетий сохраняла принципы своего формообразования, в которых инверсионная подвижность приобретала смысл устойчивой специфики. Поэтому, как полагает A.C. Панарин, инверсионные циклы можно рассматривать как национально самобытный механизм исторической изменчивости, способ самобытной модернизации: «тогда и злосчастные инверсии будут поняты как специфические способы переработки нового исторического материала и его ассимиляции национальным организмом. ... Нация активно ассимилирует внешний материал, воспроизводя самое себя в изменчивом виде». [169] Выделение антиномичных начал и ценностей русской культуры, совершающих инверсионные колебания и образующих циклы русской истории, оправдано при выявлении общесистемных положений, срабатывающих как крайности исторической динамики русской культуры. Однако в историческом бытии русской культуры (в том числе и экономической) противоположные ценности образуют, скорее, не «пары», а систему координат, полюса смыслового поля, внутри которого формируются промежуточные типы отношений. Прямое столкновение противоположных начал образует жесткую смысловую основу классовой борьбы, борьбы на уничтожение, изживание смысла — например, искоренение индивидуализма, практицизма, предпринимательских ценностей в рамках коммунистической уравнительной модели. Однако попытка ее реализации была предпринята лишь однажды в русской истории и достаточно быстро (в историческом масштабе времени) потерпела крах. Промежуточные формы 113 |
13 — хозяйственную культуру следует определить как систему ценностей, смыслов, символов, знаний, традиций, обеспечивающих мотивацию и регуляцию хозяйственной (трудовой, производственной, предпринимательской, финансовой, коммерческой и т.д.) деятельности, определяющих форму ее осуществления, а вместе с тем и восприятия ее обществом; — хозяйственная культура выполняет функции: а) мотивации хозяйственной (производственной, трудовой, предпринимательской, финансовой, коммерческой, потребительской и т. д). активности; б) духовной и нравственной легитимизации экономического успеха посредством усвоения на личностном уровне ценностей и норм хозяйственной этики и формирования на институциональном уровне системы отношений между обществом в целом и предпринимательством как его подсистемой, элементами которой являются меценатство, благотворительность, концепции социального служения бизнеса, а также «пиар»; в) регуляции отношений внутри системы хозяйства посредством формирования систем менеджмента, деловой культуры и этики, рекламы. — хозяйственная культура является значимым фактором модернизации, поскольку а) выполняя функцию мотивации новых форм хозяйственной и предпринимательской деятельности, способствует дифференциации хозяйственных ролей и институтов, усложнению и росту адаптивности экономики общества; б) через функцию легитимизации предпринимательского и хозяйственного успеха может способствовать интеграции общества, поддержанию его единства и целостности; в) посредством функции регуляции отношений внутри сферы хозяйства может способствовать поддержанию идентичности общества, те. формированию таких форм деятельности, которые соответствуют самобытному культурному контексту, усвоению (или отторжению) форм и стилей деятельности, их адаптации к существующим условиям, а также гармонизации изменений стилей и форм с изменением социокультурной обстановки; — русская культура, в том числе хозяйственная, характеризуется наличием противоречивых ценностей (об этом писал Н.А. Бердяев, а позднее А.С. Ахиезер, Б Г. Капустин, В. Кондаков, Б. Ерасов и др.). Однако на протяжении многих веков в русской хозяйственной культуре сохранялось динамичное равновесие, в котором сочетались противоположные ценности, смыслы, тенденции развития. Все они занимали определенное место по отношению друг к другу в подвижной системе, дополняли и уравновешивали друг друга таким образом, что даже чрезвычайное усиление какой-либо одной тенденции не вело к полному исчезновению противоположной. На каждом новом 14 этапе развития она могла, выжив в процессе самой радикальной общественной ломки, предстать в подчиненном, «снятом» виде, чтобы затем снова вернуться на круги своя. В историческом бытии русской культуры (в том числе и хозяйственной) противоположные ценности образуют, скорее, не антиномичные пары, а систему координат, полюса смыслового поля, внутри которого формируются промежуточные типы отношений. Эти полюса образуют практицизм и бескорыстие, коллективизм, общинные ориентации и индивидуализм, ориентации на государство и стремление к независимости от него. Интеграцию противоположных ценностей обеспечивает этика служения, являющаяся сквозной нравственной идеей русской культуры; — суть хозяйственной этики православия состоит не столько в ориентации на профессиональное мастерство и рациональный практицизм, сколько в постоянной ориентации на внутреннюю духовную работу, в помыслах о Боге и в любви к ближнему, воплощенных в конкретном мирском труде. Задача православия — не столько воспитание нравственного хозяина для мирской жизни, сколько подготовка мирского хозяина для жизни духовной. Воспитание таких повседневных нравственных добродетелей хозяина, как добросовестность, честность, справедливость, человеколюбие являются лишь самым первым, подготовительным этапом для начала подлинно духовного спасения. Однако обратной стороной такого понимания морали оказывается даже некоторое пренебрежение православия к "второстепенным" с духовной точки зрения ценностям, свидетельствующее о существующем здесь расхождении сфер высшей духовности и повседневной нравственности, что негативно влияет на повседневную хозяйственную культуру. Высокая хозяйственная и предпринимательская этика старообрядцев и сектантов в настоящее время не оказывает заметного влияния на хозяйственную жизнь общества. — в современной российской общественной мысли разрабатываются несколько базовых парадигм модернизации, каждая из которых представляет свою модель развития хозяйственной культуры — либеральная, либерально-консервативная, почвенническая. При весьма заметных различиях в их интерпретации направлений и целей развития России все они не отрицают необходимости преобразований в экономической, социальной и культурной сферах, однако парадигмы либерального толка делают акцент на развитии достижительности, а почвеннического — на обеспечении единства и идентичности общества. Таким образом, обе парадигмы укладываются в рамки 221 культуре сохранялось некоторое подвижное равновесие в многоукладное™, в которой сочетались противоположные ценности, смыслы, традиции, тенденции развития Все они занимали определенное место по отношению друг к другу в подвижной системе, дополняли и уравновешивали друг друга таким образом, что даже чрезвычайное усиление какой-либо одной тенденции не вело к полному исчезновению противоположной. На новом этапе развития она могла, выжив в процессе самой радикальной общественной ломки, предстать в подчиненном, «снятом» виде, чтобы затем снова вернуться на круги своя. Но и до своего проявления как альтернативная и преобладающая ориентация эта тенденция так или иначе присутствовала в общем культурном раскладе. Таким образом, несмотря на инверсионные колебаний, русская культура на протяжении многих столетий сохраняла принципы своего формообразования, в которых инверсионная подвижность приобретала смысл устойчивой специфики. Поэтому, как полагает А.С. Панарин, инверсионные циклы можно рассматривать как национально самобытный механизм исторической изменчивости, способ самобытной модернизации: «тогда и злосчастные инверсии будут поняты как специфические способы переработки нового исторического материала и его ассимиляции национальным организмом. <...> Нация активно ассимилирует внешний материал, воспроизводя самое себя в изменчивом виде»1. Выделение антиномичных начал и ценностей русской культуры, совершающих инверсионные колебания и образующих циклы русской истории, оправдано при выявлении общесистемных положений, срабатывающих как крайности исторической динамики русской культуры. Однако в историческом бытии русской культуры (в том числе и хозяйственной) противоположные ценности образуют, скорее, не «пары», а систему координат, полюса смыслового поля, внутри которого формируются промежуточные типы отношений. Прямое столкновение противоположных начал образует жесткую смысловую основу классовой борьбы, борьбы на уничтожение, изживание смысла — например, искоренение индивидуализма, практицизма, предпринимательских ценностей в рамках коммунистической уравнительной модели. Однако попытка ее реализации была предпринята лишь однажды в русской истории и достаточно быстро (в историческом масштабе времени) потерпела крах. Промежуточные формы взаимодействия противоположных начал существуют на протяжении длительного 1 Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Новосибирск, 1997, с. 781. |