воспринимало их в качестве нравственно и духовно состоятельных. С.Н. Булгаков сетовал, что «Развитие производительных сил и вообще ценности производительного труда,... в сущности, находит далеко не достаточную оценку в нашем общественном сознании, встречает к себе высокомерное, пренебрежительное отношение. Стремление к развитию производства и творческая инициатива в этой области слишком часто у нас рассматриваются исключительно под углом зрения классового бентамизма, как «буржуйство», стремление к наживе» [30]. Реально это оборачивалось распространением в сфере экономического сознания чистого материализма, культа стяжательства, а также слабостью деловой этики. С.Н. Булгаков видел выход из создавшегося положения в сознательном привнесении высших духовных, религиозных ценностей в экономическую культуру. В то же время, индивидуализм и практицизм в России типологически отличались от аналогичных ценностей, сложившихся к этому времени в западном обществе. В ходе религиозной Реформации индивидуализм и практицизм получили высшую религиозную санкцию и стали фундаментом духовной и социальной жизни, в России же практические достижительныс ценности уступали по своему значению ценностям аскриптивным — в их разных вариантах: семейных, общинных, конфессиональных и, конечно, государственных. В русской культуре, как и во всякой другой, присутствуют как практицизм и индивидуализм, рациональные установки на накопление богатства и бытовое обустройство, так и отрицание, и осуждение этих установок. Важно установить соотношение этих ориентации, их место в структуре культуры, их историческую динамику и перспективы развития. Но это можно сделать, лишь сопоставив индивидуализм и прагматизм как вектор формирования экономической культуры с другими его векторами — общинным (соборным) идеалом и ценностями государственности и служения. По поводу роли общины в русской общественной мысли уже много десятилетий идут интенсивные споры, в которых стороны занимают подчас противоположные позиции. Принято считать, что общинный, т.е. коллективный 120 |
49 хозяйственного деятеля, который должен проходить свое хозяйственное служение, в каком бы социальном положении он ни был, с чувством религиозной ответственности"1. Работа в любой форме входит в систему общей христианской аскетики, а христианские монастыри являются "школой труда". Напротив, "господство утилитаризма и упадок личности угрожают подорвать хозяйственное развитие <...> Народное хозяйство требует духовного здоровья народа"1 2. Утилитаристские, равно как и марксистские подходы, которые С.Н. Булгаков объединяет понятием "экономизма", ориентируют на преследование практических интересов в ущерб долгу и ответственности, на забвение "этической самодисциплины”, и приводят к упадку творческих сил общества. Именно низкий уровень религиозности в России первого десятилетия XX века С.Н. Булгаков считает причиной трудностей в ее хозяйственном развитии. С другой стороны, отсутствие подлинной религиозной ориентации и "экономизм" интеллигенции помешали, по мнению С.Н. Булгакова, осмыслению в русской общественной мысли хозяйственного духа православия, созданию исследований, подобных "Протестантской этике и духу капитализма" М. Вебера. Слабость духовных ориентаций и засилье утилитаризма приводит к тому, что на сферу хозяйства не распространяются высшие ценности. Успехи в предпринимательстве рассматриваются обществом не сквозь призму ценностей служения, а как удовлетворение личных эгоистических интересов, враждебных обществу: "В русском обществе, среди интеллигенции развитие производительных сил <...> как своеобразная религиозноэтическая задача, как вид общественного служения пока очень недостаточно оценивается. <...> Развитие производительных сил и вообще ценности производительного труда, <...> в сущности находит далеко не достаточную оценку в нашем общественном сознании, встречает к себе высокомерное, пренебрежительное отношение. Стремление к развитию производства и творческая инициатива в этой области слишком часто у нас рассматриваются исключительно под углом зрения классового бентамизма (т.е. с точки зрения экономических интересов классов — Н.З.), как "буржуйство", стремление к наживе < . > Развитие новых отраслей труда в сознании нашего общества представляется делом далеко низшего порядка, чем всевозможные интеллигентские профессии. Этот предрассудок имеет реальные дурные последствия, поскольку господство в 1 Там же, 353. 2 С.Н. Булгаков. Народное хозяйство и религиозная личность // С.Н.Булгаков. Сочинения. Т.2, с. 368. 227 Вторая группа представляла собой слой негосударственного "низового" предпринимательства, тесно связанного как с общинной деревенской почвой, так и с постепенно отрывающейся от нее индивидуальной инициативой1. Предприниматели этой группы обслуживали нужды населения, причем в первую очередь ориентировались на локальные рынки, поэтому развивали в основном легкую и пищевую промышленность. Центром индивидуального и "народного" предпринимательства являлась Москва, именно в таком качестве противопоставляемая Петербургу — не просто столичному "чиновничьему" городу, но центру связанного с государством и государственного, бюрократизированного предпринимательства 1 20 роли Московской промышленной области в хозяйственной жизни России свидетельствует тот факт, что в начале века на ее долю приходилось 11,5% торгово-промышленного оборота3. Именно в Московской деловой среде была особенно заметна высокая роль старообрядцев в развитии русского предпринимательства, которую мы подробно проанализируем в § 2 настоящей главы. Противоречивость ценностей прагматизма и индивидуализма в русской культуре имела важнейшим последствием их выведение за пределы смыслового поля высших духовных ценностей. Интенсивно развивающаяся хозяйственная жизнь, вовлечение все большего количества людей из разных сословий в активную предпринимательскую деятельность, рост влияния предпринимателей в обществе сопровождались неизбежным распространением прагматических и индивидуалистических ориентаций. Однако общественное сознание не воспринимало их в качестве нравственно и духовно состоятельных. С.Н. Булгаков сетовал, что "Развитие производительных сил и вообще ценности производительного труда, < ..> в сущности находит далеко не достаточную оценку в нашем общественном сознании, встречает к себе высокомерное, пренебрежительное отношение. Стремление к развитию производства и творческая инициатива в этой области слишком часто у нас рассматриваются исключительно под углом зрения классового бентамизма, как "буржуйство", стремление к наживе."4. Реально 1 В 80-х годах XIX века соотношение крестьянских дворов и сельских предпринимателей в Вологодской и Самарской губерниях составляло 8:1, в Новогородской и Петербургской 12:1, Рязанской 15:1 Рындзюнский П.Г. Утверждение капитализма в России. М., 1978, с. 247. 2 Барышников М.Н. История делового мира России. М.. 1994, с. 101—104. 3 Бурышкин П.А. Москва купеческая. М., 1990, с. 53. 4 Булгаков С.Н. Народное хозяйство и религиозная личность // Булгаков С.Н. Сочинения. Т. 2. с. 363-364. 228 это оборачивалось распространением в сфере экономического сознания чистого материализма, культа стяжательства, а также слабостью деловой этики. С.Н. Булгаков видел выход из создавшегося положения в сознательном привнесении высших духовных, религиозных ценностей в хозяйственную культуру. В то же время, индивидуализм и практицизм в России типологически отличались от аналогичных ценностей, сложившихся к этому времени в западном обществе. В ходе религиозной Реформации индивидуализм и практицизм получили высшую религиозную санкцию и стали фундаментом духовной и социальной жизни, в России же практические достижительные ценности уступали по своему значению ценностям аскриптивным — в их разных вариантах: семейных, общинных, конфессиональных и, конечно, государственных. В русской культуре, как и во всякой другой, присутствуют как практицизм и индивидуализм, рациональные установки на накопление богатства и бытовое обустройство, так и отрицание и осуждение этих установок. Важно установить соотношение этих ориентаций, их место в структуре культуры, их историческую динамику и перспективы развития. Но это можно сделать лишь сопоставив индивидуализм и прагматизм как вектор формирования хозяйственной культуры с другими его векторами — общинным (соборным) идеалом и ценностями государственности и служения. По поводу роли общины в русской общественной мысли уже много десятилетий идут интенсивные споры, в которых стороны занимают подчас противоположные позиции. Принято считать, что общинный, те. коллективный идеал мыслится как противоположность, антагонист индивидуального. Сама же крестьянская община в народнической традиции русской экономики конца XIX — начала XX веков считалась национальной специфической моделью хозяйствования, противоположной капитализму. Сходных взглядов на нее придерживаются и современные российские "почвенники*11. Однако реальное соотношение коллективного и индивидуально-практического, общинного и капиталистического было сложнее. Преследование индивидуальных прагматических целей было столь же свойственно русским крестьянам-общинникам, как и любым другим труженикам. Сельская же община сама по себе не являлась препятствием для развития предпринимательства в русской |