|
принимается американская культура, воспринимаемая как особо динамичная и технократииная. Энергичный изобретатель и организатор из народа, самоучка превращается в образец для нового социалистического хозяина и противопоставляется нерешительному и безынициативному, хотя и образованному "старому управленцу”. Ориентация на Америку, американский тип практицизма стала новой чертой сознания, не характерной для дореволюционной русской культуры: признавая большие хозяйственные достижения, в том числе и в сфере культуры управления (система Тейлора и Форда), дореволюционные предприниматели видели в Америке недостаток общей гуманитарной, духовной культуры и традиционно ориентировались на Западную Европу [207]. Технократический практицизм 20— 30-х годов сыграл весьма большую мобилизующую роль, способствовал возбуждению энтузиазма и сплочению больших общественных сил вокруг индустриализации и технического перевооружения производства. Второй тип представляет собой индивидуальные, частные прагматические установки, которые приобрели периферийный и полумаргинальный статус. Это приводило к тому, что ориентация на личное потребление, накопление (пусть сугубо потребительское), вообще чрезмерная забота о материальном достатке, вознаграждении за труд (достойным считался труд бескорыстный), обустройстве быта и т.п. подвергались культурной репрессии. Следствием такой установки было невнимание к бытовой, повседневной жизни людей, пренебрежение условиями их жизни, а в конечном счете слабость не только повседневной, но и срединной культуры. «Героические» установки идеологизированной культуры социалистического периода ориентировали «сначала строить домны, а домики потом». Даже после преодоления трудностей, связанных с послереволюционной разрухой и страшными военными потерями, повседневная жизнь человека и ее обустройство всегда были на втором месте после решения «общенародных» задач. Отсюда дефицит, очереди, многомесячное ожидание товаров «по записи» — скудость рынка потребительских товаров, большие затраты времени и труда на элементарное обустройство быта заставляли уделять потреблению чрезвычайно 133 |
239 зарабатывать прибыль не для себя, а для государства. Возник культ рациональных решений, технической мощи, производительных, материальных сил — но лишь в связи с решением идеологической задачи построения материально-технической базы социализма В 1920 году создается Центральный институт труда (ЦИТ), где под руководством советского специалиста в области научной организации труда А.К. Гастева (1882—1941) разрабатываются основные принципы управления персоналом на конвейерном производстве нового, социалистического, типа. С>ть рекомендаций Гастева состояла вовсе не в разработке технических и технологических цепочек, а в обосновании необходимости формирования новой культуры, нового человека, обладающего необходимыми для индустриального производства качествами — " Можно еще много говорить о том, является ли рабочий "придатком" машины или нет, но ясно одно, что ушло безвозвратно время, когда можно было говорить о "свободе" рабочего по отношению к машине, а тем более по отношению к предприятию в целом"1. В этот период формируется особое романтичное отношение к машинам и технике вообще, безграничная вера в возможности науки и рациональной "научной" организации общества по типу фабрики или машины, где все узлы взаимосвязаны и функционируют согласованно и закономерно. За образец принимается американская культура, воспринимаемая как особо динамичная и технократииная. Энергичный изобретатель и организатор из народа, самоучка превращается в образец для нового социалистического хозяина и противопоставляется нерешительному и безынициативному, хотя и образованному "старому управленцу" См. глава 1, § 3, п. 3.3). Ориентация на Америку, американский тип практицизма стала новой чертой сознания, не характерной для дореволюционной русской культуры: признавая большие хозяйственные достижения, в том числе и в сфере культуры управления (система Тейлора и Форда), дореволюционные предприниматели видели в Америке недостаток общей гуманитарной, духовной культуры и традиционно ориентировались на Западную Европу1 2. Технократический практицизм 20—30-х годов сыграл весьма большую мобилизующую роль, способствовал возбуждению энтузиазма и сплочению больших общественных сил вокруг индустриализации и технического перевооружения производства. 1 А.К. Гастев. Как надо работать. М., 1972, С. 170-171. 2 Рябушинский МП. Цель нашей работы // Материалы по истории СССР T.VI. Документы по истории монополистического капитализма в России. М., 1959, с. 632. 240 Второй тип представляет собой индивидуальные, частные прагматические установки, которые приобрели периферийный и полумаргинальный статус. Это приводило к тому, что ориентация на личное потребление, накопление (пусть сугубо потребительское), вообще чрезмерная забота о материальном достатке, вознаграждении за труд (достойным считался труд бескорыстный), обустройстве быта и т.п. подвергались культурной репрессии. Следствием такой установки было невнимание к бытовой, повседневной жизни людей, пренебрежение условиями их жизни , а в конечном счете слабость не только повседневной, но и срединной культуры. «Героические» установки идеологизированной культуры социалистического периода ориентировали «сначала строить домны, а домики потом». Даже после преодоления трудностей, связанных с послереволюционной разрухой и страшными военными потерями, повседневная жизнь человека и ее обустройство всегда были на втором месте после решения «общенародных» задач. Отсюда дефицит, очереди, многомесячное ожидание товаров «по записи» — скудость рынка потребительских товаров, большие затраты времени и труда на элементарное обустройство быта заставляли уделять потреблению чрезвычайно много внимания. Вопреки официальным идеологическим установкам сформировался повышенный интерес к потребительству. С ним был связан и потребительский индивидуализм, который был минимально связан с конструктивной хозяйственной активностью и инициативой, но замыкал личность на удовлетворении потребностей. Коллективистское начало русского социокультурного комплекса подверглось ломке и было полностью подчинено государству. Этому способствовало как развитие внутри общины, особенно сельской, сильных индивидуалистических тенденций, делающих ее менее устойчивой, так и апелляция большевиков к архаичным соборным и уравнительным стереотипам, сохранявшимся в русском менталитете1. Именно последнее обстоятельство сыграло решающую роль в разрушении многовекового уклада сельского хозяйства и успехе коллективизации. В тех субкультурах, где архаичная уравнительность перекрывалась сильным религиозным сознанием (в общинах русских сектантов) или устойчивой ортопраксией (у старообрядцев), наличие даже весьма сильного имущественного расслоения и индивидуальных прагматических установок не ускорило распада общин. Коллективизация там была осуществлена путем тотального насилия, что и привело к фактическому уничтожению (за ничтожными исключениями) этих в прошлом значительных и экономически влиятельных субкультур. |