|
кажется, безвозвратно (например, традиция благотворительности и меценатства, вытесненная РЛ), однако постольку, поскольку, как мы уже показали сохраняется подвижный баланс основных векторов развития культуры, происходит не полное исчезновение ценностей, а смещение динамического равновесия от одной традиции к другой — от коллективизма к индивидуализму, от ориентации на государство к анархизации, от умеренного практицизма к гипертрофии потребительства. Первоначально перестройка культуры шла в направлении освобождения индивидуалистических, прагматических и достижительных мотиваций и ослабления государственного начала, целью которого было способствовать восстановлению и развитию частной хозяйственной инициативы. Индивид, свободное самовыражение которого резко противопоставлялось государственной советской централизации, воспринимался как главный субъект будущего экономического прогресса: «Движение в этом направлении (к рыночной капиталистической экономике) охватывает множество различных процессов. Но главный из них — ослабление роли государства как собственника и непосредственного субъекта хозяйствования, развитие частных форм экономических отношений» [67]. Описанная тенденция зашла настолько далеко, что был даже поставлен под вопрос сам факт существования неких общих национальных интересов — как в сфере политики, так и экономики. Быстрая приватизация и освобождение частной хозяйственной инициативы действительно сформировали в течение 1992— 1995 годов слой не только мелких и средних предпринимателей («челноков», фермеров, производителей), но и крупных посредников, финансистов, банкиров-олигархов. Как показывают опросы начала 90-х годов, в мотивации индивидуальной предпринимательской деятельности ведущие места занимали достижительные ценности — стремление к повышению материального благосостояния, к обеспечению стабильного достатка в семье, к независимости и профессиональной самореализации, а также и гедонистические мотивы [77], связанные как с ростом престижного и 136 |
242 В постсоветский период соотношение основных факторов формирования российской хозяйственной культуры снова стало кардинально меняться. Однако нам кажется не совсем верной точка зрения, согласно которой российское предпринимательство конца XX в. «мало что унаследовали» от традиционной российской культуры1. Безусловно, советский период наложил на культуру, в том числе и хозяйственную, собственный отпечаток, и многие конкретные традиции дореволюционного российского предпринимательства утрачены, как кажется, безвозвратно (например, традиция благотворительности и меценатства, вытесненная PR), однако постольку, поскольку, как мы уже показали сохраняется подвижный баланс основных векторов развития культуры, происходит не полное исчезновение ценностей, а смещение динамического равновесия от одной традиции к другой — от коллективизма к индивидуализму, от ориентаций на государство к анархизации, от умеренного практицизма к гипертрофии потребительства. Первоначально перестройка культуры шла в направлении освобождения индивидуалистических, прагматических и достижительных мотиваций и ослабления государственного начала, целью которого было способствовать восстановлению и развитию частной хозяйственной инициативы. Индивид, свободное самовыражение которого резко противопоставлялось государственной советской централизации, воспринимался как главный субъект будущего экономического прогресса: "Движение в этом направлении (к рыночной капиталистической экономике — Н.З.) охватывает множество различных процессов. Но главный из них — ослабление роли государства как собственника и непосредственного субъекта хозяйствования, развитие частных форм экономических отношений"1 2. Описанная тенденция зашла настолько далеко, что был даже поставлен под вопрос сам факт существования неких общих национальных интересов — как в сфере политики, так и экономики. Быстрая приватизация и освобождение частной хозяйственной инициативы действительно сформировали в течение 1992—1995 годов слой не только мелких и средних предпринимателей ("челноков", фермеров, производителей), но и крупных посредников, финансистов, банкиров-олигархов. Как показывают опросы начала 90-х 1 См.: Чепуренко А.Ю. Новые российские предприниматели: в поисках «цивилизационных» особенностей // Обновление России: трудный поиск решений. Выл. 7. Москва, 1999, с. 111. 2 Рывкина Р.В. Между социализмом и рынком: судьба экономической культуры в России. М.. 1994, С. 108. 243 годов, в мотивации индивидуальной предпринимательской деятельности ведущие места занимали достижительные ценности — стремление к повышению материального благосостояния, к обеспечению стабильного достатка в семье, к независимости и профессиональной самореализации, а также и гедонистические мотивы1, связанные как с ростом престижного и демонстративного потребления, так и с полным освобождением потребительского индивидуализма советских времен. Традиционный коллективизм, подобно государственному присутствию в экономике, третировался как преграда на пути постсоветского обновления общества. В средствах массовой информации, публицистике и некоторых научных работах этого периода можно встретить утверждения, что недостаточное развитие творческого, активного индивидуализма объясняется инертностью, косностью и конформизмом коллективистских уравнительных и солидаристских отношений1 2. Однако демонстративное противопоставление частной предпринимательской инициативы государственной и индивидуализма коллективизму на деле лишь усугубили раскол и аномию в обществе. Формальный "уход" государства из многих, в том числе и стратегически важных для народного хозяйства и социальной сферы, отраслей экономики породили дезорганизацию и упадок централизованного планового народного хозяйства. Однако он не повлек за собой реального освобождения хозяйствующего индивида от влияния бюрократических структур и властных отношений. Коррупция и криминал тормозят развитие частной инициативы не меньше, чем бюрократические препоны и налоговое бремя. Опросы показывают, что предприниматель не чувствует себя и свою собственность свободными от угроз прямого насилия и внезапных, непредсказуемых, нерегулируемых никакими законами действий властных структур. С другой стороны, ни для кого не секрет, что именно причастность к власти дает наиболее быстрый и эффективный доступ к "приватизации" сырьевых и финансовых ресурсов и производственных мощностей. Реально происходит сращивание властных структур с крупным бизнесом и формирование олигархии, оказывающей все больше влияния на политическую и общественную жизнь. Традиционная же для России политика защиты 1 См.: Истратов, Кертман и др. Советские предприниматели о преспективах рыночной экономики И Вопросы прогнозирования, 1991, № 2; Прус И. Так "за” или "против"? // Малый бизнес, рынок и общество. 1991, № 1. 2 См., например. : Модернизация в России и конфликт ценностей, М., 1994, С. 204. |