Проверяемый текст
Тулиганова Ирина Валерьевна. Социокультурное пространство современного города (Диссертация 2009)
[стр. 119]

Изучение границ как составляющих элементов структуры пространства нередко обнаруживает у них функции активно действующих центров, то есть границы превращаются в центры.
Суждения о проницаемости границ возможны потому, что сам факт существования границ детерминирован идеей движения (в первую очередь, перехода, преодоления границ, выхода за пределы определенного локуса).
В таком случае мы можем говорить о пространстве потоков в противовес классическому пониманию пространства как пространства мест.
То есть маргинальность фиксируется не на границах, а в особых областях пространства.

Можно предположить, что именно эта особенность является основанием переосмысления значения маргинальности [28, с.
82].
Неотъемлемым обстоятельством существования
культурфилософского пространства города выступает коммуникативный диалог между «временами»: прошлым, настоящим, будущим.
А также между разными видами времени: мифологическим, виртуальным, историческим, духовным, личностным и т.д.
Разнообразие «времен» осваивается и используется культурой, составляя ее главное пространство.
Важнейшим следствием диалога времен является более адекватная оценка настоящего.
Синхронное сосуществование и диалог различных эпох — характерный признак социокультурного пространства.
Сосуществование прошлого, настоящего и будущего обращает время в настоящее пространство культуры сквозь призму времени мы воспринимаем все существующее в мире, все доступное нашему разуму и толкованию.

Сегодня, в связи с активностью коммуникационных процессов, все чаще наблюдается тенденция к определению города не как места, но как процесса.
В силу этого речь о структуре города идет
как о системе взаимодействия в рамках деятельности городского сообщества, избирающего форму коммуникации, где время и место согласуются лишь с принципом удобства, где пространство становится «пространством потоков», а время — краем вечности или «вневременным временем».
119
[стр. 96]

отождествления границ с маргинальностыо.
Например, выделение границ различных этнических кварталов происходит только в сознании человека и отношение к ним выражается в боязни эти кварталы посещать.
Изучение границ как составляющих элементов структуры пространства нередко обнаруживает у них функции активно действующих центров.

Границы как бы «превращаются» в центры153.
Суждения о проницаемости границ возможны потому, что сам факт существования границ детерминирован идеей движения (в первую очередь, перехода, преодоления границ, выхода за пределы определенного локуса).
В таком случае мы можем говорить о пространстве потоков в противовес классическому пониманию пространства как пространства мест.
То есть маргинальность фиксируется не на границах, а в особых областях пространства.

«И граница эта не местообитание, среда, а барьер, свойства / функции которого актуализируются при пересечении ее персонажем»154.
Мы можем предположить, что именно эта особенность является основанием переосмысления значения маргинальности.
С.П.
Гурин расширяет область использования данного понятия, предлагая использовать его в философии культуры, теории познания, тем самым укрепляя динамичность онтологического статуса маргинальности.
Мо мнению исследователя, применение термина «маргинальность» свидетельствует о «сложности внутреннего устройства бытия, нетривиальности его структуры и топологии, многомерности и нелинейности онтологических и антропологических пространств, особом значении динамических и энергетических характеристик бытия человека»155.
Обобщая данные факты, А.А.
Пылкова вводит в круг гуманитарных интересов понятие «приграничье» как особый пространственно-культурный феномен, как неделимое социокультурное пространство смежных областей, структурируемое трансграничными социокультурными сетями.
Она считает, * 151 53Каганскнй В.Л.
Вопросы о пространстве маргинальности ЬПр://\у\у\у.та§агтс8.ги$$ ги/п1о/1999/37/кавап.1пт1 151 КаганскиП В.Л.
Этюды о границах.
I.
Ситуация границы и граница// Мир психологии.
1999.
№ 3.
С.
38.
''Турин С.П.
Маргинальная антропология // Ьпр://\у\у\у.ап111горо1о2у.ги/ги/1ех15/еиг»ц/п1аг1!’1пЛтп1.
96

[стр.,97]

что инициированные данным взаимодействием смыслы, передаваясь через границу, могут являться базой, формирующей новую идентичность, которая в дальнейшем будет сориентирована на коммуникацию в форме диалога136.
Опираясь на подобные исследования, рядом ученых выделяется особый цивилизационно-культурный тип пограничные цивилизации планетарного уровня .
Мы считаем, что культурное приграничье обозначается через характерно очерченные границы, неотъемлемыми качествами которых является ситуативность, динамичность, контексгуальность, а существование культурного приграничья обусловливает процесс формирования нового социокультурного пространства при условии реализации диалога как важнейшего принципа взаимоотношений составляющих культурного пространства.
Неотъемлемым обстоятельством существования
социокультурного пространства города выступает диалог между «временами»: прошлым, настоящим, будущим.
А также между разными видами времени: мифологическим, виртуальным, историческим, духовным, личностным и т.д.
Разнообразие «времен» осваивается и используется культурой, составляя ее главное пространство.
Важнейшим следствием диалога времен является более адекватная оценка настоящего.
Синхронное сосуществование и диалог различных эпох характерный признак социокультурного пространства.
Сосуществование прошлого, настоящего и будущего обращает время в настоящее пространство культуры сквозь призму времени мы воспринимаем все существующее в мире, все доступное нашему разуму и толкованию.

В данном контексте любопытна позиция Т.А.
Алексиной.
Она определяет три типа темпоральной ориентации социокультурного пространства: ретроспективную (ориентацию на прошлое), презентивную 156 157 156Пылкова А.
А.
Приграничье как феномен культуры (на примере Дальнего Востока России)// Авторсф.
дне....
канд.
культурологии.
Комсомольск-на-Амуре, 2004.
157 См., например: Шемякин Я.Г.
Отличительные особенности «пограничных» цивилизаций (Латинская Америка и Россия в сравнительно-историческом освещении)// Общественные науки и современность, 2000.
№3.
С.
96-113; Земсков В.Б.
Латинская Америка и Россия (проблема культурного синтеза в пограничных цивилизациях) // Общественные науки и современность.
2000.
№5.
С.
96-103.
97

[стр.,98]

(ориентация на настоящее), перспективную (ориентацию на будущее).
Поэтому можно говорить и об ориентации на Вечность (вневременная ориентация) .
Отметим, что в менталитете русского человека' ярко прослеживается ориентация на перспективу.
Для традиционных культур реальное настоящее время не имеет ни значения, ни смысла, оно ничто и уходит в никуда, т.е.
для них характерна ориентация на вечность, которая тоже не лишена смысла.
Сегодня, в связи с активностью коммуникационных процессов, все чаще наблюдается тенденция к определению города не как места, но как процесса15У.
В силу этого речь о структуре города идет
уже не как о локусе, а как о системе взаимодействия в рамках деятельности городского сообщества, избирающего форму коммуникации, где время и место согласуются лишь с принципом «удобства», где, по мнению М.
Кастельса, пространство становится «пространством потоков», а время — краем вечности или «вневременным временем».
Крупные города, представляющие собой коммуникационные сгустки, общаются, прежде всего, с другими такими же коммуникационными центрами, а поэтому мегаполисы и это еще одна их существенная особенность в определенном смысле экстерриториальны.
Город может быть разрушен и перестать существовать как место реального обитания, превратиться в призрак (как Константинополь или ветхозаветный Иерусалим), но сохраняться как коммуникативный узел (каким остается, например, давно покинутый Вавилон)158 159 160.
Социально-философское рассмотрение специфики механизма воздействия межкультурной коммуникации на социокультурную среду города позволяет заключить, что культура в контексте коммуникационных процессов представляет собой, прежде всего язык, включающий в себя компонент истории.
Наиболее приемлемой формой коммуникации в 158 Алексина Т.А.
«Чужое» как «иное»: расширяющееся пространство культурного диалога // 1шр:/Дуту.аи(Л1опит.ги/аи(1/у/1П(1сх.рЬр?а=усопГ&с=2С1 Рогт&г-гНе$150е$с&«с11Ьс515=1748 159Кастельс М.
Информационная эпоха: экономика общество и культура.
М., 2000.
С.
363.
16(1 Ромашко С.
Пространство диалектики.
Коммуникативная среда мегаполиса // 1Шр://\у\у\у.ги5геу.огц/соп1еп1/гсу1е\у/с1сГаи11.а5р?ьЬшо(1с=8&1'с1а-1182&к15=125 98

[Back]