Проверяемый текст
Трофимова Елена Алексеевна. Культурное пространство современного столичного мегаполиса: горизонты оптимизации (Диссертация 2006)
[стр. 74]

Основной смысл регионального программирования в 2000 2010 годах заключался, с одной стороны, в необходимости преодоления политики тотального огосударствления культуры, когда центром внимания являлась сеть отраслевых учреждений культуры, а интересы и потребности территориально-социальных сообществ имели второстепенное значение, а с другой в выходе на общественные потребности в сфере культуры вместо чрезмерного идеологического диктата по отношению к ней.
Именно создание программ культурного развития регионов в начале
2000-х годов актуализировало задачу раскрытия сути городской культуры.
Однако решение не было найдено, ибо поиск самоидентичности городского пространства был связан с тем, что процесс развития культуры представлялся как проблема возрождения культуры досоветского периода [190, с.
114].
По мнению автора, «возрожденческий» подход в принципе мало перспективен.
Он ориентирован на восстановление хотя и в преобразованном виде определенной системы ценностей, духовных, общественных и иных форм жизни населения, на придание дееспособности тем культурным институтам, которые оказались разрушенными или упраздненными в ходе исторических метаморфоз XX
века, которых в России было предостаточно.
Однако подобное возрождение мало продуктивно и утопично, так как культурный процесс принципиально необратим.
Мы разделяем мнение И.Н.
Лисаковского о том, что «современной культуре присущи не столько идеалы возрождения, сколько высокая степень готовности к продуктивному взаимодействию и взаимообогащение с другими национальными культурами, даже если она питает к ним противоречивые чувства»
[166, с.
17].
Одновременно начальный этап регионального программирования
принес определенные позитивные результаты.
Разработка региональных программ создала возможности непосредственного сотрудничества всех групп лиц, заинтересованных в них, а также расширила круг субъектов
74
[стр. 45]

45 движения и ассоциации) способны оказывать воздействие на культуру региона, принимать участие в региональной культурной политике.
Программы нового типа стали создаваться в начале 90-х годов (Тверская и Омская области, Пролетарский, Октябрьский и Киевские районы Москвы, города Каменск-Уральский и Камыш лов Свердловской области и др.).
По оценке специалистов российского Министерства культуры в этот период наиболее удачной была программа но Тверской области, пропаганде опыта которой был посвящен специальный / п межрегиональный семинар.
Разработка региональной программы включала: ретроспективный анализ развития культуры Тверского края, изучение культурных потребностей различных групп населения области и реальных возможностей их удовлетворения; анализ состояния сети, уровня материально-технической базы, кадров учреждений культуры; выявление финансовых ресурсов для развития деятельности в сфере культуры, искусства и кино; проведение проблемной деловой игры; подготовку банка проектов и идей социокультурного развития области.
Основной смысл регионального программирования
заключался, с одной стороны, в необходимости преодоления политики тотального огосударствления культуры, когда центром внимания являлась сель отраслевых учреждений культуры, а интересы и потребности территориально-социальных сообществ имели второстепенное значение, 63 Основной целью семинара яплялось ознакомление руководителей органов управления культуры из республик и областей, а также представителей научных упреждений и организаций как с принципами разработки и реализации региональных программ развития сферы культуры в новых социальноэкономических условиях, так и результатами передового отечественного и зарубежного опыта в этом направлении.
См.
подробнее о семинаре н статье Васильевой А.В.
и Каменца А.В.
«Региональные программы сохранения культурного наследия.
Организация, методы,' разработки и пути их реализации».
И Ориентиры культурной политики.
Информационный выпуск № 1.
М., 1993.
С 45 60.


[стр.,46]

46 а с другой в выходе на общественные потребности в сфере культуры вместо чрезмерного идеологического диктата по отношению к ней.
Именно создание программ культурного развития регионов в начале
90-х годов XX века актуализировало задачу раскрытия сути региональной культуры.
Однако ее решение не было найдено, ибо поиск был связан с тем, что процесс развития культуры представлялся как проблема возрождения культуры.69 Так, в тверской программе ее концептуальные основы были обращены к прошлому досоветскому опыту, когда центрами культуры в регионах были дворянские усадьбы и монастыри.
В дворянских усадьбах жили великие люди, связанные со столичной культурой.
Многие культурные новации они зачастую получали не из Петербурга и Москвы, а непосредственно из Парижа и Берлина.
Сюда, в усадьбы поступали журналы из столиц мира, приезжали известные ученые, художники, писатели, политические деятели и т.д.
Угасание, а затем и полное разрушение усадеб привело к тому, что в результате была культурно обескровлена большая часть провинциальной России.
Поэтому авторы программы считали желательным возрождение усадебной жизни.
Хотя подобного рода размышления вызывают интерес, ибо раскрывают специфичность досоветской культурной жизни в российской провинции, но «возрожденческий» подход в принципе мало перспективен.
Он ориентирован на восстановление хотя и в преобразованном виде определенной системы ценностей, духовных, общественных и иных форм жизни населения, на придание дееспособности тем культурным институтам, которые оказались разрушенными или упраздненными в ходе исторических метаморфоз XX
60 Тверская программа оказалась действенной в части возрождения народной прикладной и художественной культуры, что нашло отражение в диссертационном исследовании Н.М.
Волокитина «Народная культура тверского региона: генезис, современные проблемы, система поддержки» (1995 г.).
Однако ее реализация нс способствовала превращению культуры тверского региона в саморазвиваюшуюся систему, а потому со сменой управленческого аппарата в областном комитете культуры региональное программирование захирело.


[стр.,47]

47 века, которых в России было предостаточно.
Однако подобное возрождение мало продуктивно и утопично, так как культурный процесс принципиально необратим.
Мы разделяем мнение И.Н.
Лисаковского о том, что современной культуре присущи не столько идеалы возрождения, сколько высокая степень готовности к продуктивному взаимодействию и взаимообогащение с другими национальными культурами, даже если она питает к ним противоречивые чувства.70
Одновременно начальный этап регионального программирования, протекавший до середины 90-х годов принес определенные позитивные результаты.
Разработка региональных программ создала возможности непосредственного сотрудничества всех групп лиц, заинтересованных в них, а также расширила круг субъектов
культурного программирования.
Их потребности и интересы нашли отражение в решаемых задачах.
Произошло соизмерение целей и желаний с имеющимися ресурсами и возможностями.
Как отмечалось на научно-практической конференция «Культурное пространство России в начале XXI века: федеральные и региональные аспекты», состоявшейся в конце мая 2003 года в Академии переподготовки работников искусства, культуры и туризма, во второй половине 90-х годов начался новый этап регионализации культурной политики, когда, наряду с децентрализацией по линии «федеральный центр регион», возникает программирование по вектору «регион местное самоуправление».
Сущность этого этапа заключается в том, что в ходе его достигается гармоничное сочетание интересов не только федеративного государства и его частей-субъектов, но и, что не менее важно, граждан страны.
В качестве комплексного критерия регионализации культурной политики на конференции рассматривалось не только самосохранение, но и устойчивое развитие локальных 70 См.: Лнсаковскнн И.Н.
Этномышленне: « рани, ограничения, ограниченность.
М., Изд-во РАГС.
С.
15-16.

[Back]