|
компенсации морального вреда. Мы должны признать право пострадавшего на компенсацию морального вреда, даже если не можем точно определить конкретное нематериальное благо (из указанных в ст. 150 ГК РФ), которому был нанесен ущерб. Полагаем, что именно психическое благополучие (под которым мы понимаем не только психическое здоровье, но и комфортное душевное состояние) является тем общим (основным) благом, которое умаляется в случаях причинения морального вреда в форме нравственных страданий. Иногда моральный вред проявляется в нравственных страданиях родных и близких гражданина, погибшего от действия источника повышенной опасности. Такие потерпевшие могут совсем не пострадать физически, а также не быть нетрудоспособными иждивенцами погибшего, т.е. страдания в таком случае возникают не у тех граждан, о которых идет речь в ст. 1100 ГК РФ. Однако и такой моральный вред подлежит, на наш взгляд, компенсации, так как вызван посягательством на психическое благополучие личности. Инос решение было бы нелогичным. Действительно, чем подобные страдания лиц, не являющихся иждивенцами погибшего, отличаются от страданий иждивенцев? Тем более, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда (п. 3 ст. 1099 ГК РФ), в том числе убытков, возникших вследствие гибели кормильца. Мы назвали минимум три случая причинения морального вреда источником повышенной опасности, не подпадающие под действие ст. 1100 ГК РФ, из чего следует, что компенсация морального вреда, причиненного источником повышенной опасности, возможна также и на началах вины. Это свидетельствует, на наш взгляд, о несовершенстве редакции ч.2 ст. 1100 ГК РФ, так как дифференциация оснований ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности, следующая из нее, представляется искусственной и противоречащей смыслу ст. 1079 ГК РФ1. 1 Болдииов В.М Указ соч -с 90-91 166 |
А. М. Эрделевского, «умаление психического благополучия личности, в отличие от умаления других видов благ, всегда вторично, так как оно является последствием причинения вреда другим благам, как неимущественным, так и имущественным» . Такой подход чреват, на наш взгляд, сужением круга случаев компенсации морального вреда. Мы должны признать право пострадавшего на компенсацию морального вреда, даже если не можем точно определить конкретное нематериальное благо (из указанных в ст. 150 ГК), которому был нанесен ущерб. Если некто послал ложную телеграмму о смерти близкого родственника адресата, то возникновение психических страданий у последнего более чем вероятны. Нет сомнений, что эти страдания вызваны правонарушением. Между тем четкая квалификация объекта данного' посягательства весьма проблематична. ’Полагаем, что именно психическое благополучие (под которым мы понимаем не только психическое здоровье, но и комфортное душевное состояние) является тем общим (основным) благом, которое умаляется в случаях причинения морального вреда в форме нравственных страданий. Иногда моральный вред проявляется в нравственных страданиях родных и близких гражданина, погибшего от действия источника повышенной опасности. Такие потерпевшие могут совсем не пострадать физически, а также не быть нетрудоспособными иждивенцами погибшего, т. е. страдания в таком случае возникают не у тех граждан, о которых идет речь в ст. 1100 ГК. Однако и такой моральный вред подлежит, на наш взгляд, компенсации, так как вызван посягательством на психическое благополучие личности. Иное решение было бы нелогичным. Действительно, чем подобные страдания лиц, не являющихся иждивенцами погибшего, отличаются от страданий иждивенцев? Тем более, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущест90 197 Эрделевский А. М. Проблемы компенсации морального вреда в российском и зарубежном праве: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. М., 1998. С. 9. венного вреда (п. 3 ст. 1099 ГК), в том числе убытков, возникших вследствие гибели кормильца. Итак, мы назвали минимум три случая причинения морального вреда источником повышенной опасности, не подпадающие под действие ст. 1100 ГК, из чего следует, что компенсация морального вреда, причиненного источником повышенной опасности возможна также и на началах вины. Это свидетельствует, на наш взгляд, о несовершенстве редакции ч. 2 ст. 1100 ГК, так как дифференциация оснований ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности следующая из нее, представляется искусственной и противоречащей смыслу ст. 1079 ГК. 3. Противоправность В цивилистической литературе придается большое значение противоправности, в частности, как условию ответственности за причинение вреда. При этом, несмотря на кажущуюся очевидность содержания этого понятия, нельзя сказать, чтобы в его трактовке существовало единство взглядов. Необходимость постановки вопроса о противоправности деяния обосновывается ссылкой на норму, которая в настоящее время содержится в абз. 1 п. 3 ст. 1064 ГК РФ. Смысл этой нормы заключается в том, что помимо деликтов (случаев противоправного причинения вреда) существуют случаи так называемого «правомерного причинения вреда», которые могут в отдельных случаях, предусмотренных законом, повлечь обязанность возмещения. Путем обратного толкования данного исключения делается вывод о том, что, по общему правилу, поведение делинквента должно быть противоправным. Что есть «противоправность», кроме того, что это некое объективное свойство человеческого поведения (поступка)? Если даже исходить из буквального понимания этого термина, то не трудно догадаться, что оно содержит в себе отрицательный оттенок, выражающий направленность «про91 |