|
без принятия элементарных мер к предотвращению его угона. Подобные действия нарушают требования п. 12.8. Правил дорожного движения РФ («водитель вправе покидать свое место или оставлять транспортное средство, если им приняты необходимые меры, исключающие самопроизвольное движение транспортного средства или использование его в отсутствие водителя»), т. е. противоправны с точки зрения административного права. Представляется, что лишь при исследовании такой вины не требуется устанавливать ее форму, так как даже при умышленном бездействии владельца источника повышенной опасности, обусловленность (равно как и предвидение) вреда не сможет достигнуть степени, необходимой для возложения ответственности за причинение вреда. Следует отметить, что виновный владелец источника отвечает по п. 2 ст. 1079 ГК РФ и при случайном причинении вреда. В ситуации, когда возникновение вредных последствий не предвидел (не мог и не должен был предвидеть) сам непосредственный причинитель вреда, тем более не мог их предвидеть и владелец источника повышенной опасности, пусть даже умышленно оставивший источник в доступном для «противоправного изъятия» состоянии (желая этого изъятия). Следует также заметить, что кроме вины, традиционно определяемой в правовой науке как упречное сознательно-волевое состояние делинквента в момент причинения вреда (психическое отношение к вредоносным последствиям своего противоправного поведения), в рассматриваемом нами деликте говорится и о другой вине вине владельца источника повышенной опасности «в противоправном изъятии этого источника из его обладания» (п. 2 ст. 1079 ГК РФ). Данная конструкция, выработанная судебной практикой, не соответствует традиционной трактовке вины. Эта вина, как и в некоторых других гражданских деликтах (см. ст. ст. 1073-1078 ГК РФ), не «привязана» к вредоносным последствиям, так как обусловленность возникновения вреда такими действиями недостаточна для конкретного предвидения. В связи с этим, субъективный элемент подобной вины основан не на предвидении 191 |
возможности по возмещению вреда наемного работника отличаются от аналогичных возможностей его работодателя. Итак, при причинении вреда вредоносным объектом, имеющем признаки источника повышенной опасности, суд обязан исследовать субъективную сторону правонарушения на предмет обнаружения вины делинквента и квалификации ее формы. Следует также заметить, что кроме вины, традиционно определяемой в правовой науке как упречное сознательно-волевого состояние делинквента в момент причинения вреда (психическое отношение к вредоносным последствиям своего противоправного поведения), в рассматриваемом нами деликте говорится и о другой вине — вине владельца источника повышенной опасности «в противоправном изъятии этого источника из его обладания» (п. 2 ст. 1079 ГК). Данная конструкция, выработанная судебной практикой, не соответствует традиционной трактовке вины. Эта вина, как и в некоторых других гражданских деликтах (см. ст. 1073-1078 ГК), не «привязана» к вредоносным последствиям, так как обусловленность возникновения вреда такими действиями не достаточна для конкретного предвидения. В связи с этим субъективный элемент подобной вины основан не на предвидении вреда, а на осознании неправильности своего поведения, недобросовестности (см. также ст. 303 ГК). Индикатором подобной вины выступает, как правило, нарушение специальных правил поведения («внешняя» противоправность). Самым распространенным в литературе примером «виновных действий» по п. 2 ст. 1079 ГК является оставление водителем автомобиля без принятия элементарных мер к предотвращению его угона. Подобные действия нарушают требования п. 12.8 Правил дорожного движения Российской Федерации («водитель вправе покидать свое место или оставлять транспортное средство, если им приняты необходимые меры, исключающие самопроизвольное движение транс276 Утв. постановлением Совета Министров — Правительства РФ от 23.10.93 № 1090 (Собр. актов Президента РФ и Правительства РФ. 1993. № 47. Ст. 4531). 123 портного средства или использование его в отсутствие водителя»), т. е. противоправны с точки зрения административного права. Представляется, что лишь при исследовании такой вины не требуется устанавливать ее форму, так как даже при умышленном бездействии владельца источника повышенной опасности, обусловленность (равно как и предвидение) вреда не сможет достигнуть степени, необходимой для возложения ответственности за причинение вреда . Следует отметить, что виновный владелец источника отвечает по п. 2 ст. 1079 ГК и при случайном причинении вреда. В ситуации, когда возникновение вредных последствий не предвидел (не мог и не должен был предвидеть) сам непосредственный причинитель вреда, тем более не мог их предвидеть и владелец источника повышенной опасности, пусть даже умышленно оставивший источник в доступном дляа «противоправного изъятия» состоянии (желая этого изъятия). В последнее время отдельные авторы, опираясь на формулировку абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ, делают вывод о том, что в указанной норме дано легальное определение вины, имеющей в гражданском праве весьма значительную специфику. Из этого, по их мнению, следует, что «гражданское законодательство отказалось от традиционного для уголовно-правовой , 278 сферы подхода к пониманию вины» , а цивилистическая наука должна избавится от «чуждых ей уголовно-правовых взглядов на вину как на один ш Л * из элементов состава правонарушения, представляющих собой некое гипотетическое психическое отношение правонарушителя к своим действиям и 124 -?77 В связи с этим представляется некорректной формулировка ч. 2 п. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.04.94 № 3, по которой законный владелец источника повышенной опасности, виновный в противоправном изъятии источника, признается причинителем вреда. 278 Гражданское право: Учебник / Отв. ред. Е. А. Суханов. Т. I. 2-е изд. М., 998. С. 448 (автор — Е. А. Суханов). |