|
вышеуказанных соглашений при выяснении вопроса о субъекте владения источником повышенной опасности. О.М. Солдатенко считает целесообразным дополнить ст. 1079 ГК РФ положением' о том, что «при установлении факта заключения договора аренды транспортного средства ответственность за причинение вреда необходимо возлагать на работодателя-арендатора»1. Случается, правда, что подобный договор работником на самом деле не исполняется, а личный автотранспорт используется преимущественно в личных целях. Однако в такой ситуации суд все же не должен входить в выяснение вопроса о действительности сделки по ст. 170 ГК РФ. Если работодатель платит по такому договору арендную плату, то эта сделка не может считаться мнимой; она также не может быть признана притворной, так как предполагаемое условие трудового договора (контракта) не может расцениваться в качестве прикрытой гражданско-правовой сделки. Таким образом, по мнению О.М. Солдатенко, необходимо дополнить ст. 1079 ГК РФ положением о том, что не является субъектом владения источника повышенной опасности работник, использующий личный автотранспорт в служебных целях на основе заключенного договора аренды транспортного средства2. К.Б. Ярошенко выступает против возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности на «фактического владельца», так как, по ее мнению, владельцем источника повышенной опасности является лишь «юридический владелец»3. Н. Волошин полагает, что возложение ответственности на обоих лиц владельца источника повышенной опасности и лицо, осуществляющее его техническое управление, нецелесообразно. Такое, решение вопроса «...исходит из признания владельцами источника повышенной опасности одновременно двух лиц». Представляется, что такое признание может породить обезличку, 1 Солдатенко О.М. Указ. соч. -с. 50. 2 См.: Там же. 3 Ярошенко К.Б. Специальные случаи ответственности за причинение вреда. М., 1990. -с. 16. 93 |
мер, ехал по указанию руководства на деловые переговоры), суду, на наш взгляд, следует учесть возможность заключения вышеуказанных соглашений при выяснении вопроса о субъекте владения источником повышенной опасности. При установлении факта заключения договора аренды транспортного средства ответственность за причинение вреда необходимо возлагать на работодателя-арендатора. Случается, правда, что подобный договор работником на самом деле не исполняется, а личный автотранспорт используется преимущественно в личных целях. Однако в такой ситуации, по нашему мнению, суд все же не должен входить в выяснение вопроса о 39^ действительности сделки по ст. 170 ГК ". Следует отметить некорректность формулировки закона, согласно которой под титулом владения источником повышенной опасности понимается доверенность на право управления транспортным средством. Указание на доверенность как титул владения источником повышенной опасности появилось в соответствующих постановлениях Пленумов Верховного Суда СССР от 23 октября 1963 г. № 16 и от 5 сентября 1986 г. № 13, затем в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28.04.94 № 3, из которого потом «перекочевало» в абз. 1 п. 1 ст. 1079 ГК. Между тем доверенности, на наш взгляд, придается неоправданно большое значение. Один лишь факт выдачи доверенности не свидетельствует о передаче владения источником повышенной опасности. «Нередко собственник, выдав доверенность другому лицу, продолжает пользоваться машиной. Поэтому в каждом конкретном случае суду следует устанавливать, кто же в действительности эксплуатировал источник в момент причинения вреда. Если собственник, выдавший доверенность, сам совершил наезд, он обязан возмес39^ ‘ Если работодатель платит по такому договору арендную плату, то эта сделка не может считаться мнимой; она также не может быть признана притворной, так как предполагаемое условие трудового договора (контракта) не может расцениваться в качестве прикрытой гражданско-правовой сделки. К. Б. Ярошенко выступает против возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности на «фактического владельца», так как, по ее мнению, владельцем источника повышенной 402 опасности является лишь «юридический владелец» . Н. Волошин полагает, что возложение ответственности на обоих лиц — владельца источника повышенной опасности и лицо, осуществляющее его техническое управление, нецелесообразно. Такое решение вопроса «исходит из признания владельцами источника повышенной опасности одновременно двух лиц. Представляется, что такое признание может породить обезличку, стремление свалить ответственность на “совладельца” и затяжные споры. Полагаем, что во всех случаях ... надо точно определять, кто именно является его владельцем, а следовательно, полностью и отвечает за него. Что же касается некоторых функций контроля, то их нельзя отождествлять с владением» . Полагаем, что последнее высказывание ближе к истине. Представляется, что временная передача управления транспортным средством (даже в случае присутствия собственника рядом с лицом, управляющим этим средством, например, в салоне автомашины) юридически не отличается от передачи источника повышенной опасности в пользование по договорам аренды или ссуды. Во-первых, из определений понятий договора аренды (ст. 606 ГК) и договора ссуды (п. 1 ст. 689 ГК) следует, что по договору аренды имущество передается во временное владение и пользование или во временное пользование, а по договору ссуды передается вещь во временное пользование. Следовательно, владение как полное фактическое господство над вещью не является обязательным признаком этих договоров [за исключением проката (п. 1 ст. 626 ГК) и аренды транспортных средств (ст. 632, 642 ГК)]. Договор ссуды также позволяет только пользоваться источником повышенной опасности без полного обладания 402 Ярошенко К. Б. Специальные случаи ответственности за причинение вреда. С. 16; Она же. Жизнь и здоровье под охраной закона. С. 71. 1 М Л 177 Волошин Н. Указ. ст. С. 4. |