Проверяемый текст
Овчинников, Алексей Игоревич; Правовое мышление (Диссертация 2004)
[стр. 111]

По мере углубления процесса рационализации правовой деятельности особого класса профессионально образованных людей юристов, которые призваны вносить разумный смысл в иррациональную стихию общественной жизни посредством синтеза формы (рационализированного правотворческого регулирования) и содержания (материальных жизненных потребностей клиентов) в процессе применения правовой нормы, возникает особая логика саморазвития правовой сферы жизни общества, связанная с тем, что формальное начало начинает подавлять начало материальное, формальная рациональность стала преобладать над материальной рациональностью.
Если принять за основу разграничение
формальной и материальной рациональности, по М.
Веберу, состоявшей в том, что средства и цель соотносятся не только с точки зрения пользы, но и с позиции соответствия высших ценностей человеческого существования как самой цели деятельности, так и применяемых для ее достижения средств, то в правовой сфере это расхождение можно фиксировать таким образом: и право, и правовая норма стали рассматриваться как цели сами по себе, безотносительно к тому, ради чего они существуют, достижение справедливого порядка.
Как
утверждает К.
Зейфарт: «Специфически юридическое, то есть формально рациональное, качество права, обязанное своим образованием именно профессионаламюристам, очень скоро начало доминировать над содержательными (“материальными”) элементами правовой деятельности.
В результате собственно творческий аспект деятельности юристов редуцируется и вообще утрачивает свою силу.
Происходит эмпирически фиксируемое превращение юридического процесса в нечто “аналогичное производству”, где все сводится к
1QC формально-логическому подведению индивидуального под всеобщее» .
Иными словами, формально-рациональное начало, обязанное своим происхождением, если быть более точным, не столько творчеству юристов, как полагает К.
Зейфарт, сколько самой сущности права, в котором
«здоровый 185Цит.
по: Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н.
Указ.
соч.
С.
311.
111
[стр. 186]

создать такую структуру, что необходимо для развития общества, которое на одном лишь эгоистическом интересе далеко не уйдет.
Ю.
Хабермас предлагает выход из кризиса через коммуникативную демократию “рациональный этический дискурс” свободное и перманентное обсуждение фундаментальных ценностей, определяющих человеческое поведение на каждом этапе общественного развития.
Но при этом вопрос о том, почему они должны признать “правила дискурса” заранее, что следует сделать до начала обсуждения, повисает в воздухе.
Здесь перед Ю.
Хабермасом, подчеркивается в литературе, возникает вопрос: как вообще могут быть универсально обоснованы нормы, и при каких условиях они будут восприниматься в качестве обязательных.
Остается только признать необходимость в определяющем значении аффективной, иррациональной солидарности, основанной на вере, а не на знании, не на рациональном обосновании.
Здесь мы приходим к тому, что придется признать решающую роль иррационального начала в общественной жизни, а следовательно, и необходимость в существовании связывающих общество воедино надличностных, всеобщих, вневременных ценностей.
По мере углубления процесса рационализации правовой деятельности особого класса профессионально образованных людей юристов, которые призваны вносить разумный смысл в иррациональную стихию общественной жизни посредством синтеза формы (рационализированного правотворческого регулирования) и содержания (материальных жизненных потребностей)
в процессе применения правовой нормы, возникает особая логика саморазвития правовой сферы жизни общества, связанная с тем, что формальное начало начинает подавлять начало материальное, формальная рациональность стала преобладать над материальной рациональностью.
Если принять за основу разграничение
между формальной и материальной рациональностью, по М.
Веберу, состоявшую в том, что средства и цель соотносятся не только с точки зрения пользы, но и с позиции соответствия высших ценностей человеческого существования как самой цели дея1Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н.
Указ.
соч.
С.
284.
186

[стр.,187]

тельности, так и применяемых для ее достижения средств, то в правовой сфере это расхождение можно фиксировать как состоящее в том, что и право, и правовая норма стали рассматриваться как цели сами по себе, безотносительно к тому, ради чего они существуют достижение справедливого порядка.
Как
пишет К.
Зейфарт: «Специфически юридическое, то есть формально-рациональное качество права, обязанное своим образованием именно профессионалам-юристам, очень скоро начало доминировать над содержательными (“материальными”) элементами правовой деятельности.
В результате собственно творческий аспект деятельности юристов редуцируется и вообще утрачивает свою силу.
Происходит эмпирически фиксируемое превращение юридического процесса в нечто “аналогичное производству”, где все сводится к
формально-логическому подведению индивидуального под всеобщее» .
Иными словами, формально-рациональное начало, обязанное своим происхождением, если быть более точным, не столько творчеству юристов, как полагает К.
Зейфарт, сколько самой сущности права, в котором
“здоровый” формализм, призванный в качестве средства обеспечить справедливость “не взирая на лица”, обернулось и заняло место цели достижение этой справедливости.
Мы назовем данный феномен “перерождением формальности права”.
Его классовой формой является раздвоение формальной и материальной (социальной) справедливости.
С одной стороны, принцип “формальности права” служит тому, чтобы судья выносил приговор “не взирая на лица”, оставаясь беспристрастным, объективным наблюдателем.
С другой стороны, этот принцип оборачивается неравенством для незащищенных слоев населения.
Государственная защита этих слоев в деле судебного процесса, выразившаяся в предоставлении льготного адвоката, проблемы решить не может по причине явного несоответствия качества услуг, зависящих от вознаграждения.
“В прежние времена у бедняка были равные, если не большие, шансы выиграть, чем у богатого.
При современных порядках шансы бедного человека выиграть дело сведены почти к нулю .
1Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н.
Указ.
соч.
С.
311.
2Коллисон И.
Неправосудные суды.
М., 1961.
С.
294.
187

[Back]