|
нию, признать правильной эту точку зрения можно только после анализа методологических и гносеологических аспектов правопонимания. Для того чтобы раскрыть природу и сущность правопонимания, необходимо рассмотреть теоретико-правовые представления, методологию исследования и определения данного процесса. Правопонимание, или понимание права (мы не разделяем эти понятия) является одновременно и результатом, и процессом постижения права. Однако в юридической литературе существуют различные подходы к определению правопонимания. Существуют различные подходы к проблеме правопонимания. А.И. Овчинников указывает, что в современной теории права это научная категория, отражающая процесс и результат мыслительной деятельности человека, включающий в себя познание права и его оценку как целостного явления . С его точки зрения, процесс правопонимания в таком случае чаще всего трактуется как процесс познания сущности права и оценочной деятельности правосознания, что, в принципе, представляет собой механическое соединение двух противоречивых процессов мышления. Ученый критически относится к позиции B.C. Нерсесянца, согласно которой правопонимание есть не что иное, как понятие права, представляющее собой единство правовой сущности и явления . А.И. Овчинников полагает, что сущность права мыслится в таком случае в рамках классического дуализма сущности и явления. В различных философских системах такое соотношение решается по-своему, но везде сущность предстает субстанциональным ядром самостоятельного сущего. Право видится при этом как существующее само по себе объективное явление, обобщая свойства, признаки и качественные характеристики которого, мы приближаемся к его сущности. Таким образом, несмотря на то, О См.: Овчинников А.И. Правовое мышление в герменевтической парадигме. Ростов н/Д, 2002. С. 20. См.: Нерсесянц B.C. Право как необходимая форма равенства, свободы и справедливости // Социологические исследования. 2001. № 10. С. 3. 15 |
(предмет мышления, в данном случае —правовое мышление), не может без логического противоречия выступать одновременно и средством исследования. В то же время без уточнения области анализа невозможно определить предмет нашего исследования правовое мышление. Поэтому изучение правового мышления должно начинаться с анализа того, что в отечественной теории права принято обозначать термином “правопонимание”. Обобщая различные определения правопонимания, можно сказать, что в современной теории права это —научная категория, выражающая процесс и результат мыслительной деятельности человека, включающий в себя познание права и его оценку как целостного явления. Несмотря на то, что вопрос о правопонимании постепенно получает новые постановки (как вопрос об основных концепциях права, теориях права, понятиях права), его смысл неизбежно сводится к ответу на вопрос “что такое право”? Чаще всего процесс правопонимания трактуется в таком случае как процесс познания сущности права и оценочной деятельности правосознания, что, в принципе, представляет собой механическое соединение двух противоречивых процессов мышления. Думается, вряд ли можно согласиться с высказыванием B.C. Нерсесянца о том, что правопонимание есть не что иное, как понятие права, представляющее собой познанное единство правовой сущности и явления . Сущность права мыслится в таком случае в рамках классического дуализма сущности и явления. В различных философских системах данное соотношение решается по-своему, но везде сущность есть субстанциональное ядро самостоятельного сущего. Право видится при этом как существующее само по себе объективное явление, обобщая свойства, признаки и качественные характеристики которого мы приближаемся к его сущности. Таким образом, несмотря на то, что термин “правопонимание” активно используется для обозначения тех аксиом или предпосылок, которые лежат в основе любой правовой теории, у B.C. Нерсесянца процесс правопонима1См.: Нерсесянц B.C. Основные концепции права и государства в современной России // Государство и право. 2003. № 5. С. 5; он же. Право как необходимая формаравенства, свободы и справедливости // Социологические исследования. 2001. № 10. С. 3. 32 |