|
что термин «правопонимание» активно используется для обозначения тех аксиом или предпосылок, которые лежат в основе любой правовой теории, у B.C. Нерсесянца процесс правопонимания это, по сути, процесс познания права, то есть теоретический процесс. Ученый предлагает рассмотреть этот вопрос с точки зрения герменевтико-феноменологической парадигмы. По нашему мнению, налицо расхождение исследователей в гносеологической, познавательной сущности правопонимания. А.И. Овчинников подчеркивает, что это в действительности не только познавательный процесс, в ходе которого определяется нечто противостоящее субъекту познания, то есть право, расположенное в ряду иных нормативных порядков и социальных объектов, но и онтологический феномен. Ученый задается вопросом: «Каким образом мы будем выделять право из всего необозримого множества социальных явлений, не зная пока признаков права, не обладая даже элементарными представлениями о нем (собственный жизненный опыт должен быть элиминирован как помеха объективности)? Как мы найдем метод, с помощью которого возможно хотя бы приблизиться к искомой сущности права? Допустим, что прежде чем познать предмет, то есть право, удалось определить средства познания в форме научных методов. Возникает вопрос: как мы открыли эти методы? Ведь для того, чтобы их найти, необходим какой-то иной метод, а для поиска последнего следующий, и так далее в бесконечность. Выход их этого круга возможен лишь определением некоторых “очевидных” свойств предмета»10. Правопонимание, следовательно, исходит из интуиции предмета права. Таким образом, А.И. Овчинников анализирует процесс правопонимания с позиции неклассической и постнеклассической теорий познания и методологии. B.C. Нерсесянц же рассматривает его с точки зрения классического диалектического материализма. Вместе с тем в оценках этих двух противоположных с методологической точки зрения авторов имеются общие аспекты: и в том и в другом слу4 Овчинников А.И. Правовое мышление в герменевтической парадигме. С. 22-23. 16 |
(предмет мышления, в данном случае —правовое мышление), не может без логического противоречия выступать одновременно и средством исследования. В то же время без уточнения области анализа невозможно определить предмет нашего исследования правовое мышление. Поэтому изучение правового мышления должно начинаться с анализа того, что в отечественной теории права принято обозначать термином “правопонимание”. Обобщая различные определения правопонимания, можно сказать, что в современной теории права это —научная категория, выражающая процесс и результат мыслительной деятельности человека, включающий в себя познание права и его оценку как целостного явления. Несмотря на то, что вопрос о правопонимании постепенно получает новые постановки (как вопрос об основных концепциях права, теориях права, понятиях права), его смысл неизбежно сводится к ответу на вопрос “что такое право”? Чаще всего процесс правопонимания трактуется в таком случае как процесс познания сущности права и оценочной деятельности правосознания, что, в принципе, представляет собой механическое соединение двух противоречивых процессов мышления. Думается, вряд ли можно согласиться с высказыванием B.C. Нерсесянца о том, что правопонимание есть не что иное, как понятие права, представляющее собой познанное единство правовой сущности и явления . Сущность права мыслится в таком случае в рамках классического дуализма сущности и явления. В различных философских системах данное соотношение решается по-своему, но везде сущность есть субстанциональное ядро самостоятельного сущего. Право видится при этом как существующее само по себе объективное явление, обобщая свойства, признаки и качественные характеристики которого мы приближаемся к его сущности. Таким образом, несмотря на то, что термин “правопонимание” активно используется для обозначения тех аксиом или предпосылок, которые лежат в основе любой правовой теории, у B.C. Нерсесянца процесс правопонима1См.: Нерсесянц B.C. Основные концепции права и государства в современной России // Государство и право. 2003. № 5. С. 5; он же. Право как необходимая формаравенства, свободы и справедливости // Социологические исследования. 2001. № 10. С. 3. 32 стоящее субъекту познания, то есть право, расположенное в ряду иных нормативных порядков и социальных объектов. Каким образом мы будем выделять право из всего необозримого множества социальных явлений, не зная пока признаков права, не обладая даже элементарным представлением о нем (собственный жизненный опыт должен быть элиминирован как помеха объективности)? Как мы найдем метод, с помощью которого возможно хотя бы приблизиться к искомой сущности права? Допустим, что, прежде чем познать предмет, то есть право, удалось определить средства познания в форме научных методов. Возникает вопрос: как мы открыли эти методы? Ведь для того чтобы их найти, необходим какой-то иной метод, а для поиска последнего следующий, и так далее в бесконечность. Выход из этого круга возможен лишь определением некоторых “очевидных” свойств предмета. Как отмечает один из представителей феноменологической теории права Н.Н. Алексеев: “Нельзя бесконечно спрашивать о методах нашего познания и о методах познания этих методов и т.д., нужно ясно понять, что предметность лежит в самой природе нашего познания, и что, следовательно, в основе своей каждое учение о методе есть уже некоторое учение о самом предмете”1. Специально-научные методы права, то есть такие методы, которые свойственны именно правовому научному мышлению, тем и отличаются от методов других социальных наук социологии, этнологии, этики и других, что каждый из них возникал на нерефлексируемом, интуитивном, предваряющем всякое познание предположении хотя бы о том, к какому классу предметов принадлежит исследуемое. По сути, все они являются производными того или иного правопонимания, которое предстает нам в таком контексте онтологией права, а не его гносеологией. Другими словами, правопонимание решает вопрос о предмете до всякой строго научной, специальной методологии, до появления определенных методологических средств и установок, до рефлексии, так как исходит из интуиции предмета, то есть права. 1Алексеев Н.Н. Очерки по общей теории государства. М., 1919. С. 5.J 34 |