|
репрезентировано формулами логических операций»106. Действительно, как можно начинать осмыслять рациональным образом то, что должно быть прежде индивидуально пережито? Повседневный, обыденный жизненный опыт и здравый смысл играют важную роль в процессе понимания права и на уровне научно-теоретическом, и на уровне профессиональном, и на уровне житейском. Понимание, интерпретация, истолкование основные процедуры правового мышления. Объяснение же выполняет дополнительную, техническую работу по систематизации правовой материи и является на самом деле квази-объяснением . Ю.Н. Оборотова, опираясь на герменевтическую методологию, устанавливает, что существует различие между научным познанием и герменевтическим пониманием. Если в первом случае мы имеем дело с объяснением тех или иных явлений, событий, фактов посредством выявления закономерностей, то во втором объяснение играет подчиненную роль, выступая как бы квази-объяснением, а понимание, интерпретация служит первичным моментом всякого гуманитарного исследования. Автор отмечает: «Понимание оказывается универсальным методом познания, пронизывающим всю правовую сферу. Оно включает в себя различные гносеологические процедуры (объяснение, интерпретацию) и вносит в процесс познания аксиологическую составляющую, уравновешивает стремление к достижению истины»1 . Итак, на основе вышеизложенного можно констатировать следующее. Понимание права следует, на наш взгляд, признать главным методом юридиДильтей В. Введение в науки о духе (Опыт построения основ для изучения общества и истории). С. 148. 1СП См.: Овчинников А.И. Правовое мышление в герменевтической парадигме. С. 103. Оборотов Ю.Н. Традиции и обновление в правовой сфере: вопросы теории (от познания к постижению права). Одесса, 2002. С. 29. |
развитии государства и права прослеживаются в большинстве новейших государственно-правовых исследований1. В настоящей работе используется обе интерпретации понятия “парадигма правового мышления”. Поэтому, для того чтобы избежать путаницы, в первом 1 случае будет использован термин “парадигма права”, или “юридическая парадигма”, а не парадигма правового мышления, так как контекст здесь связан, в первую очередь, с пониманием права, с теми смысловыми образами права, которые доминируют на том или ином историко-культурном этапе развития правового мышления, а следовательно, и с той совокупностью теоретикометодологических и аксиологических констант в деятельности правового мышления, которая определяет развитие юридической науки и практики, а также права в целом. Содержание и метод права, действующего в том или ином обществе законодательства, очень часто являются функцией философских концепций, принятых в этом обществе, полагает французский цивилист JI. Жюллио де ла Морандьер . Мы не согласимся лишь в одном: на самом деле, не часто, а всегда право не может быть ценностно релятивной системой, и определенная иерархия ценностей, идеологических убеждений, религиозных и нравственных аксиом всегда прослеживается в праве той или иной страны. Деидеологизированного правового мышления в принципе быть не может, так как понимание и интерпретация правовых норм, поступков и поведения, социально-правовой действительности в целом —это всегда оценка. Сегодня в России официальное право пресыщено ценностями и идеями философии Нового времени и Просвещения с его постулатами 1См.: Синюков В.Н. Российская правовая система: Введение в общую теорию. Саратов, 1994; Рулан Н. Юридическая антропология. М., 1999; Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права// Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д, 1999; Величко А.М. Государственные идеалы России и Запада. Параллели правовых культур. СПб., 1999; Поляков А.В. Общая теория права: Курс лекций. СПб., 2001; Оборотов Ю.Н. Традиции и обновление в правовой сфере: вопросы теории (от познания к постижению права). Одесса, 2002; Ковлер А.И. Антропология права. М., 2002; Кулыгин В.В. Этнокультура уголовногоправа. М., 2002 и мн. др. 2См.: JI. Жюллио де ла Морандьер. Гражданское право Франции: Пер. с фр. М., 1958. С. 30. 53 невое право” и т.д. Поэтому ученый-юрист не может не пользоваться своим правосознанием для изучения содержания правовых норм, оперирования такими понятиями, как “преступление”, “веление”, “дозволение”, “запрет”. “Отвлеченный” от субъекта ход теоретического правового мышления не сможет различить нормы “Билля о правах” и нормы законов нацистской Германии. Да и вообще, можно ли мыслить о праве, отвлекаясь от понятий “долженствование”, “свобода воли”, “правовой и нравственный выбор”, которые, если оставаться до конца научным, не могут быть рационально обоснованы и проанализированы. Правопознание поэтому является творческим постижением права, которое, в свою очередь, по терминологии Дильтея, определяется транспозицией, или “перенесением себя-на-место-другого”, будь то поведение субъекта или продукт его деятельности, например, нормативный акт. Ведь во всяком понимании обязательно в той или иной мере присутствует переживание, а следовательно, и иррациональное, так как иррациональна сама жизнь. Как справедливо утверждал Дильтей: “Понимание не может быть никогда репрезентировано формулами логических операций”1. В самом деле, каким образом можно начинать осмыслять рациональным образом то, что должно быть прежде индивидуально пережито. Как подчеркивается в литературе: “В процессе понимания на предмет познания распространяется интеллект, чувства, интуиция, вообще личность того, кто стремится к пониманию”2. В работе Ю.Н. Оборотова, основывающейся на герменевтической методологии, отмечается, что существует различие между научным познанием и герменевтическим пониманием. Однако, скорее, очевидно различие между познанием мира природы и мира человеческих отношений. Если в первом случае мы имеем дело с объяснением тех или иных явлений, событий, фактов посредством выявления закономерностей, то во втором объяснение играет подчиненную роль, выступая как бы квази-объяснением, в то время как понимание (интерпретация) 1Дильтей В. Введение в науки о духе (Опыт построения основ для изучения общества и истории) // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв.: Трактаты, статьи, эссе. С. 148. 2Оборотов Ю.Н. Указ. соч. С. 27. 88 выступает первичным моментом всякого гуманитарного исследования. Поэтому нельзя признать справедливым и утверждение автора о том, что правоведение является герменевтической наукой, а государствоведение нет1. Ведь сам же автор пишет: “Понимание оказывается универсальным методом познания, пронизывающим всю правовую сферу. Оно включает в себя различные гносеологические процедуры (объяснение, интерпретацию) и вносит в процесс познания аксиологическую составляющую, уравновешивает стремление к достижению истиу ны” . Представляется, что государствоведение, как и любая другая область социально-гуманитарного знания, обладает герменевтическим статусом, так как имеет дело с миром социальных отношений “герменевтическим универсумом” (Г. Гадамер). Представители современной феноменологии подчеркивают, что в ходе социального познания ученый-гуманитарий руководствуется, прежде всего, своим индивидуальным, повседневным опытом социальной жизни, представлениями, чувствами и переживаниями морального, правового, в общем, социального субъекта. При этом мыслящий субъект не может рефлексивно охватить непосредственность своего внутреннего состояния: то, что воспринимается в акте рефлексии, уже прошлое3. Как отмечает В.И. Медведев: “Обыденное понимание социальной жизни является фоном любого познания человека и общества, оно задает исходную систему значений, из которых исходит любое социальное познание. Причем влияние и воздействие обыденного предпонимания на систематическую познавательную деятельность невозможно до конца осознать и проконтролировать”4. Таким образом, повседневный, обыденный жизненный опыт и здравый смысл играют важную роль в процессе правопознания и на уровне научно1См.: Оборотов Ю.Н. Указ. соч. С. 30. 2Там же. С. 29. 3См.: Ионии Л.Г. Понимающая социология. М., 1979. С. 76; Шюц А. Формирование понятияитеории в общественных науках. Тексты/ Подред. В.И. Добренькова. М., 1994. С. 481. 4 Медведев В.И. Понимание и объяснение в гуманитарном и естественнонаучном познании: Автореф. дис.... докт. филос. наук. СПб., 1998. С. 10-11. 89 |