|
13 на поддержку и гарантии государства, относятся к разным явлениям социальной жизни и представляют собой два самостоятельных, хотя и коррелирующихся между собой, понятия политико-правовой науки. В каком же смысле эти два понятия могут быть объединены в одном, получившем наименование «правового государства»? Следует отметить, прежде всего, что последнее не просто обозначает действительное историческое явление, но и представляется вполне логичным и органичным в своем смысловом содержании правовым понятием. Исходя из самого смысла понятий «государство» и «правовое», под правовым государством имеется в виду государство, которое признает обязательным для себя, как создаваемые им же, как законодателем юридические нормы. «Правовое государство, определяет В. Гессен, в своей деятельности... связано и ограничено правом, стоит под правом, а не вне и над ним».1 Здесь выражение «под правом» обозначает не месторасположение, а отношение государства как законодателя к себе же государству как институту'. Указанная характеристика, когда государство относит создаваемые им нормы не только к своим субъектамподданным, но и к самому себе как к такому же субъекту, вовсе не присуща определению государства как такового и в корне меняет многие представления о статусе государства. В каком-то смысле она даже порождает парадокс самоприменимости, при котором государство, будучи субъектом власти, является ее же объектом, и, обладая верховным суверенитетом, то есть неограниченной властью, им в то же врем* не обладает. Если государство по своему определению обладает полнотой суверенитета, то есть является верховным источником власти, оно не ограничено ничем в своей деятельности: оно свободно принимать решения, свободно издавать законы, свободно в разрешении споров между своими фажданами или подданными. Такое государство, определяемое единственно понятием верховной власти, можно назвать абсолютным. 1 Гссссн В. О правовом государстве. СПб., 1906., с гр. 11. |
ется, об уровне институционального выражения) представляется не совсем правомерным. Существование сфер негосударственного права, например, церковного, международного и пр., показывает, что понятие права шире понятия государства, если только речь не идет о простых метафорах. Вообще, правоотношения между самостоятельными субъектами права не относятся к государственной деятельности, даже если за их спиной стоит государство. И напротив, события истории, когда государство становится источником произвола в обществе, доказывают, что государство может быть и часто бывает неправовым, если только не терять понимание противоположности между правом и произволом. Государство как социальный институт, обеспечивающий правопорядок, и право как система особого рода социальных отношений, опирающихся на поддержку и гарантии государства, относятся к разным явлениям социальной жизни и представляют собой два самостоятельных, хотя и коррелирующих между собой, понятия политико-правовой науки. В каком же смысле эти два понятия могут быть объединены в одном, получившем наименование «правового государства»? Следует отметить, прежде всего, что последнее не просто обозначает действительное историческое явление, но и является вполне логичным и органичным в своем смысловом содержании правовым понятием. Исходя из самого смысла понятий «государство» и «правовое», под правовым государством имеется ввиду «государство, которое признает обязательным для себя, как правительства, создаваемые им же как законодателем юридические нормы».11 «Правовое государство, определяет В. Гессен, в своей деятельности... связано и ограничено правом, стоит под пра16 и Гессен В. О правовом государстве. СПб., 1906, с. 11. вом, а не вне и над ним».12 Здесь выражение «под правом» обозначает не месторасположение, а отношение государства как законодателя к себе же государству как институту. Указанная характеристика, когда государство относит создаваемые им нормы не только к своим субъектам-подданным, но и к самому себе как к такому же субъекту, вовсе не присуща определению государства как такового и в корне меняет многие представления о статусе государства. В каком-то смысле она даже порождает парадокс самоприменимости, при котором государство, будучи субъектом власти, является ее же объектом, и обладая верховным суверенитетом, то есть неограниченной властью, им в то же время не обладает.13 В самом деле, как может государство, гарантируя соблюдение закона, к самому себе применять насилие? Это слишком близко к абсурду. Однако все подобные возникающие логические противоречия могут разрешаться и разрешаются в политической практике, в частности, в практике разделения государственных властей. Более продуктивным, с нашей точки зрения, будет не вскрывать возникающие противоречия, а рассматривать особенности, характеризующие правовое государство, в отличие государства неправового, неподзаконного. Если государство по своему определению обладает полнотой суверенитета, то есть является верховным источником власти, оно не ограничено ничем в своей деятельности: оно свободно принимать решения, свободно давать законы, свободно в разрешении споров между своими подданными. Такое государство, определяемое единственно понятием верховной власти, можно назвать абсолютным, или тоталитарным. Его властные полномочия дифференцированы функционально, а не институционально: один и тот же 17 ;гТам же, с.12. |