|
знанию о самом себе, к постижению своей субъективности, своего Я, одним словом, только человек есть мыслящий дух и притом единственно мыслящий дух и этим и притом единственно только этим существенно отличается от природы [89]. Таким образом, духовность понималась Гегелем как результат особого, углубленного самосознания и познания общих принципов, которым сочинено все существующее. В Гегелевской философии понятия морали и нравственности разделены. Своеобразие этики Гегеля состоит в том, что он, оставив спор об отвлеченных моральных принципах, сосредоточил внимание на тех социальных формах, в которых протекает нравственная деятельность человека. Анализ философских этических взглядов на вопросы нравственности и духовности показал их динамику от идеалистической до морализаторской, затем нравоучительной. В Европе все более и более наблюдается разрыв между научным и религиозным подходом. В XIX в. Декарт, Лейбниц, Спиноза предпочитали говорить не о «духе», а о «сознании» или мышлении. И только в России во 2-й четверти XIX в. главными стали не вопросы познания как в европейской науке, а вопросы нравственного, духовного развития человека, его ментальности [137]. B.C. Соловьев [185] считал, что, имея высшую цель, человек стремится к совершенству, которое он видит в восстановлении и воссоединении Добра, Истины и Красоты. Он писал, что мертвая материя, пройдя через человеческую среду, одухотворяется, становится живой. При этом процесс развития человеческого духа совершается главным образом по одному пути по пути личного нравственного совершенствования, ради которого свободная воля должна делать постоянные усилия. Хотя стремление к идеальному всеединству заложено, с точки зрения B.C. Соловьева, в духовной сущности человека, отдельный человек всегда несовершенен, а потому истинный смысл своего бытия он познает, только познавая, законы всемирного^ процесса развития. Он выступал за уважение нравственного достоинства личности, за неотъемлемое право каждого человека на развитие «своих 25 |
что природачеловека естьтолько возможностьдуховного развитая, она не содержит в себе духовности в качестве имманентного свойства, которое просто развертывается по мере взросления человека[124]. В учении Г. Гегеля [86] различается Дух как Дух Божий синоним Божества и «дух человека», то есть его душа. Разделяя христианское учение о трехсоставности человека, Гегель считал, что дух не есть нечто абсолютно оторванное от его существования, он включает в себя те душевные состояния, которые связаны с благородными силами, обращенными на общение с божеством, на познание высших и безусловных истин. Дух, по мнению немецкого философа, это то, что объективно значительно в душе, которая есть некая середина между телесной и духовной ипостасями человека. По мнению Гегеля, через тело душа связана с природой, и благодаря соприкосновению души с духом человек становится свободен, поднимается к знанию о самом себе, к постижению своего Я. Душевный потенциал человека реализует себя в нравственности, государственности и человеческой истории в целом. В «Философии духа» духовное выступает как результат превращения внешнего в цель, в осмысленное целеполагание, при этом духовное развитие трактуется как подъем «от единичности ощущения к всеобщности мысли, к знанию о самом себе, к постижению своей субъективности, своего Я, одним словом, только человек есть мыслящий дух и притом единственно мыслящий дух и этим и притом единственно только этим существенно отличается от природы [86]. Таким образом, духовность понималась Гегелем как результат особого, углубленного самосознания и познания общих принципов, которым сочинено все существующее. В Гегелевской философии понятия морали и нравственности разделены. Своеобразие этики Гегеля состоит в том, что он, оставив спор об отвлеченных моральных принципах, сосредоточил внимание на тех социальных формах, в которых протекает нравственная деятельность человека Анализ философских этических взглядов на вопросы нравствешюсти и духовности показал их динамику от идеалистической до морализаторской, затем нравоучительной. В Европе все более и более наблюдается разрыв между научным и религиозным подходом. В XIX в. Декарт, Лейбниц, Спиноза предпочитали говорить не о «духе», а о «сознании» или мышлении. И только в России во 2-й четверти XIX в. главными стали не вопросы познания как в европейской науке, а вопросы нравственного, духовного развития человека, его ментальности [179]. В. С. Соловьев [243] считал, что, имея высшую цель, человек стремится к совершенству, которое он видит в восстановлении и воссоединении Добра, Истины и Красоты. Он писал, что мертвая материя, пройдя через человеческую среду, одухотворяется, становится живой. При этом процесс развития человеческого духа совершается главным образом по одному пути по пути личного нравственного совершенствования, ради которого свободная воля должна делать постоянные усилия. Хотя стремление к идеальному всеединству заложено, с точки зрения B.C. Соловьева, в духовной сущности человека, отдельный человек всегда несовершенен, а потому истинный смысл своего бытия он познает, только познавая законы всемирного процесса развития. Он выступал за уважение нравственного достоинства личности, за неотъемлемое право каждого человека на развитие «своих положительных сил» и вслед за Кантом утверждал, что никакой человек ни при каких условиях не может рассматриваться как средство для каких бы то ни было посторонних целей. И все же, несмотря на высокую оценку человеческого духа, как акта свободной воли, источником абсолютного добра на Земле является Бог. Человек же выступает носителем нравственности, и только в том случае, если он свободно подчиняет свою волю Богу, стремится к «абсолютному добру» и устроению богочеловеческого разума на Земле. Этическая теория H.A. Бердяева по своему содержанию религиозноидеалистическая. Он считал, что моральный закон предназначен для земных людей, но сотворен он Богом: «завоевание духовности есть главная задача человеческой жизни, ибо духовность это богочеловеческое состояние, достижение которого служит освобождению от власти мировой и социальной среды» [41]. Эта мысль проходит красной нитью через многочисленные монографии, посвященные исследованию духовных процессов [41; 42]. Бердяев писал, что |