|
экономического статуса россиян.9 Рыночные реформы 1990-х гг. привели к парадоксальной ситуации, когда личные доходы не обуславливались результатами труда и показателями экономического роста. Основное значение стала играть не квалификация труда человека, а место его работы. Труд специалистов гуманитарного профиля па всем протяжении 1990-х гг. оплачивался ниже труда рабочих, и в начале XXI в. ситуация не изменилась. Так, в Бурятии среднемесячная номинальная начисленная заработная плата в сфере образования в 2002 г. была в 1,7 раза ниже, чем в промышленности, и в 2,2 раза ниже, чем в транспортном секторе.1 0 В результате произошло падение статуса людей интеллектуального труда, уровень заработной платы которых и в советские времена был значительно ниже, чем в промышленности. За период с 1992 по 1998 гг. число научных работников в республике сократилось с 1352 до 757 чел.1 5 Значительная часть населения в этой ситуации оказалась вытесненной за черту бедности, что вызвало соответствующие изменения в социальном статусе. Достаточно большая группа представителей рабочего класса перешла в ряды маргинальных групп постоянных и временных безработных, обеспечивая резерв криминальных группировок. Сходные процессы наблюдались среди колхозного крестьянства, значительная дифференциация произошла и среди интеллигенции. Часть представителей интеллигенции переместилась в ряды новой номенклатуры и предпринимательские структуры. Интенсивный распад советских общественных институтов и формирование новых, влияло на то, что усиливалась социальная и трудовая мобильность. Следовательно, главным становится роль личных качеств, в первую очередь, профессионализм, качество образования, одаренность. По мнению академика Т. Заславской, происходит расслоение интеллигенции на страты, которые существенно отличаются по своему положению. Таковы например, специалисты управленческого и экономическо-юридического профиля, занятые в частном секторе и 65 |
то есть с 3,4 % до 5,3 % относительно всех работающих.[7] В масштабах же страны численность бюрократического аппарата выросла, по различным опенкам, с 667 тыс. чел. в Советском Союзе до 1200 чел. в России. Обозначившаяся в начале XXI в. тенденция формирования государственно-бюрократической модели экономики страны и сращивания чиновничества с бизнесом создает условия для возобновления доминирования причастности к процессам распределения общественного продукта в структуре экономического потенциала общественных групп. Доля россиян, не имеющая ни собственных капиталов, ни доступа к распределению государственных благ, в 1990-е гг. немного уменьшилась, но они по-прежнему составляют самую массовую часть общества. Экономический потенциал этих людей определяется уровнем доходов от работы по найму. Изменение положения этой группы населения характеризовалось в росте имущественной поляризации, а также в почти полном исчезновении зависимости между трудом и доходом. Этому способствовали возникновение многосекторной экономики, отказ от государственного регулирования зарплаты, рост безработицы, а также многомесячные задержки заработной платы. При этом значительная часть населения оказалась за чертой бедности: в 1992 г. 49,7 млн. человек или 33,5 % от общей численности населения России.[8] В период радикальных экономических преобразований фактически не изменилось место социокультурного потенциала, который в стратификации советского общества играл сугубо подчиненную роль. Проведенные исследования выявили уникально слабую, по сравнению с другими странами, взаимозависимость культурного, политического и экономического статуса россиян.[9] Рыночные реформы 1990-х гг. привели к парадоксальной ситуации, когда личные доходы не обуславливались результатами труда и показателями экономического роста. Основное значение стала играть не квалификация труда человека, а место его ра боты. Труд специалистов гуманитарного профиля на всем протяжении 1990-х гг. оплачивался ниже труда рабочих, и в начале ХХТ в. ситуация (гс изменилась. Так, в Бурятии среднемесячная номинальная начисленная заработная плата в сфере образования в 2002 г. была в 1,7 раза ниже, чем в промышленности, и в 2,2 раза ниже,! чем в транспортном секторе.[10] В результате произошло падение статуса людей интеллектуального труда, уровень заработной платы которых и в советские времена был значительно ниже, чем в промышленности. За период с 1992 по 1998 гг. число научных работников в республике сократилось с 1352 до 757 чсл.[11] Значительная часть населения в этой ситуации оказалась вытесненной за черту бедности, что вызвало соответствующие изменения в социальном статусе. Достаточно большая группа представителей рабочего класса перешла в ряды маргинальных групп —постоянных и временных безработных, обеспечивая резерв криминальных группировок. Сходные процессы наблюдались среди колхозного крестьянства, значительная дифференциация произошла и среди интеллигенции. Часть представителей интеллигенции переместилась в ряды новой номенклатуры и предпринимательские структуры. Приватизация государственной собственности и появление частного капитала привело к изменению в социальной организации общества. Это выразилось в дифференциации и распаде прежних общественных групп: рабочего класса, колхозного крестьянства, интеллигенции и служащих. Так, одна из крупнейших социальных групп рабочий класс распался на разрозненные группы работающих на государственных, акционерных, частных и других предприятиях. В 2002 г. из 392,3 тыс. работников, занятых в экономике республики, 187,4 тыс. трудились в государственном и муниципальном секторе, 158,6 тыс.—в сфере индивидуального и частного предпринимательства, 6,0 тыс. в общественных организациях и |