|
ном нет противоречия: второй предполагается первым, —хотя юридический закон и не требует высшего нравственного совершенства, но он и не отрицает его. Единство права и нравственности не исключает, а наоборот предполагает их различие. Другой критерий, по которому сфера нравственности отличается от права, состоит в том, что высшие нравственные требования не предписывают заранее никаких внешних определений действий, а представляют самому идеальному настроению выразится в соответствующих действиях применительно к данному положению, причем эти действия сами по себе нравственный цены не имеют и никак не исчерпывают бесконечного нравственного требования. Юридический же закон имеет своим предметом реально определенные внешние действия, совершением или не совершением которых исчерпывается соблюдение требований этого закона. Это другой существенный признак права, и если оно первоначально определялось как некоторый минимум нравственности, то, дополняя это определение, можно сказать, что право есть требование реализации этого минимума, т.е. осуществления определенного минимума добра, или устранения известной доли зла. В этом также, подчеркивает Соловьев, нет противоречия между нравственным и юридическим законом. В-третьих, нравственный закон предполагает свободное и добровольное исполнение нравственных требований, и любое принуждение не только не желательно, но и невозможно. Напротив, внешнее осуществление требований юридического закона допускает прямое или косвенное принуждение, так что принудительный характер такого закона является необходимостью. Итак, по этим трем признакам можно так определить право в его отношении к нравственности: право есть принудительное требование реализации определенного минимального добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла. Право, в трактовке Соловьева, это не просто выражение справедливости, а выражение принудительной справедливости. Степень и способы реализации добра с помощью права зависят от состояния нравственного сознания общества и от других исторических условий. Взаимосвязь нравственности и права, одинаково необходима для опреде115 |
тя юридический закон и не требует высшего нравственного совершенства, но он и не отрицает его. Единство права и нравственности не исключает, а наоборот — предполагает их различие. Другой критерий, по которому сфера нравственности отличается от права, состоит в том, что высшие нравственные требования не предписывают заранее никаких внешних определений действий, а представляют самому идеальному настроению выразится в соответствующих действиях применительно к данному положению, причем «эти действия сами по себе нравственный цены не имеют» и никак не исчерпывают бесконечного нравственного требования. Юридический же закон имеет своим предметом реально определенные внешние действия, совершением или несовершением которых исчерпывается соблюдение требований этого закона. Это — другой существенный признак права и если оно первоначально определялось как некоторый минимум нравственности, то дополняя это определение, можно сказать, что право есть требование реализации этого минимума, т.е. осуществления определенного минимума добра, или устранения известной доли зла. В этом также, подчеркивает Соловьев, нет противоречия между нравственным и юридическим законом. В-третьих, нравственный закон предполагает свободное и добровольное исполнение нравственных требований и любое принуждение не только не желательно, но и невозможно. Напротив, внешнее осуществление требований юридического закона допускает прямое или косвенное принуждение, так что принудительный характер такого закона является необходимостью. Итак, по этим трем признакам можно следующим образом определить право в его отношении к нравственности: «Право есть принудительное требование реализации определенного минимального добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла». Право, в трактовке Соловьева, это не просто выражение справедливости, а выражение принудительной справедливости. 256 Степень и способы реализации добра с помощью права зависят от состояния нравственного сознания общества и от других исторических условий. Взаимосвязь нравственности и права одинаково необходима для определения обоих этих понятий. Без права нравственная проповедь, лишенная объективной опоры в реальном мире, осталась бы только пустословием, а само право, при полном отделении его формальных понятий и учреждений от их нравственных принципов и целей, потеряло бы свое «беззвучное нравственное основание», ничем не отличаясь от произвола. Важнейшим условием осуществления «добра» в мире Соловьев называл государство. При этом он критиковал Гегеля за «обожествление» государства. Если Соловьев видел в государстве лишь «условие» осуществления добра, то Гегель, по его трактовке, приписывает нравственное добро самому государству, даже отождествлял их: государство у него «само в себе и для себя есть нравственное целое». Положение о праве как о принудительной реализации определенного минимума добра было выдвинуто Соловьевым в противовес "нравственному субъективизму" Льва Толстого, отстаивавшего прежде всего идею морального совершенствования личности и отрицавшего все другие формы реализации добра. Но в действительности это означало также разрыв с классическим либерализмом, который сводил роль права к определению границ индивидуальной свободы. Согласно Соловьеву, требуемый правом минимум добра включает обеспечение всем людям "достойного существования". Чтобы всякий человек имел не только обеспеченные средства к существованию (т.е. одежду и жилище с теплом и воздухом) и достаточный физический отдых, но и мог пользоваться досугом для своего духовного совершенствования. Выполнение указанных требований предполагало, разумеется, разные ограничения индивидуальной свободы. Например, из "права на достойное существование" Соловьев выводил и такой постулат: право на защиту естественной 257 |