|
85 свободе не свойственно, а именно закономерность? И отвечает на него: потому, что над тем и другим стоит нечто третье, высшее. Это высшее начало не может быть ни субъектом, ни объектом, ни тем и другим одновременно, а исключительно лишь абсолютной тождественностью, которая никогда не может подняться до уровня сознания ввиду отсутствия в ней какой-либо двойственности, раздвоение является предпосылкой любого сознания.1 История в узком смысле слова имеет своим предметом государство в качестве объективного организма свободы. Здесь история смыкается с наукой о праве, юриспруденцией. В совершенном государстве особенное сливается со всеобщим, необходимость со свободой. Если Кант в своих рекомендациях обращает внимание только на негативную сторону правопорядка, обеспечение прав личности от посягательств, то Фихте (вслед за Платоном) пытается дать позитивное решение вопроса, создать государственный порядок, направленный на достижение всеобщего счастья. Согласно Шеллингу, такие рекомендации не могут быть вполне эффективны, если не исследована историческая основа правопорядка. Действующее лицо истории человек, наделенный свободой воли. Но, подчеркивает Шеллинг, разумное существо, пребывающее в полной изолированности, не может поднять до сознания свободы, не в состоянии дойти даже до сознания объективного мира. Лишь наличие других индивидов и никогда не прекращающееся взаимодействие индивида с ним ведет к завершению самосознания. Речь, следовательно, идет об общественной природе сознания и деятельности человека. При этом Шеллинг опирается на концепцию интерсубъективности Фихте, развивая ее на объективистской основе. Мораль и право регулируют отношения индивида и общества. Шеллинг' принимает кантовский категорический императив: поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодаLaurence J. Der ewige Anfang: zum Verhaeltnis von Natur und Geschichte bei Schelling. Diss. Tuebingen. 1984. C. 37-41. 2 Там же. С. 52 53. |
представителем этой школы принято считать немецкого ученого-правоведа Густава Гуго. Подлинного расцвета историческая школа права пережила, однако, позже в XIX веке. Ее подъем будет связан с именем К. фон Савиньи, испытавшим значительное влияние идей Ф.В.Й.Шеллинга1. i ( Первоначально Шеллинг излагал или интерпретировал только то, что писал Кант в своих статьях по философии истории. Затем в его творчестве следует постановка проблемы, восходящая к Якобу Бёме. Она знаменует собой начало самостоятельного осмысления немецким мыслителем истории, как в философском, так и правовом аспектах. В марксистской историографии принято было отрицать самостоятельность Шеллинга в разработке философии истории, считая, что он всего лишь повторял Канта . Однако мы скорее согласимся с обоснованным мнением немецкого исследователя творчества Шеллинга Й.Лауренса, показавшего своеобразие философии истории Шеллинга, особенно в разработке им религиозно-нравственной и правовой проблематики . Приступая к разработке основ философии истории и права Шеллинг прежде всего ставит вопрос: почему к свободе привносится нечто такое, что этой свободе не свойственно, а именно закономерность? И отвечает на него: потому, что над тем и другим стоит нечто третье, высшее. Это высшее начало не может быть ни субъектом, ни объектом, ни тем и другим одновременно, а исключительно лишь абсолютной тождественностью, которая никогда не может подняться до уровня сознания ввиду отсутствия в ней какой-либо двойственности, раздвоение является предпосылкой любого сознания . См.: Новгородцев П.И. Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба. М., 1896. С. 81-102. 2 Lauge Е. (Hrsg.) Die Philosophie des jungen Schelling: Beitr. zur Schelling-Rezeption in der DDR. Weimar, 1977. 3Laurence J. Der ewige Anfang: zum Verhaeltnis von Natur und Geschichte bei Schelling. Diss. Tuebingen, 1984. 4Там же. С. 37-41. 80 История в узком смысле слова имеет своим предметом государство в качестве «объективного организма свободы». Здесь история смыкается с наукой о праве юриспруденцией. В совершенном государстве особенное сливается со всеобщим, необходимость со свободой. Если Кант в своих рекомендациях обращает внимание только на негативную сторону правопорядка, обеспечение прав личности от посягательств, то Фихте ( вслед за Платоном) пытается дать позитивное решение вопроса, создать государственный порядок, направленный на достижение всеобщего счастья. Согласно Шеллингу, такие рекомендации не могут быть вполне эффективны, если не исследована историческая основа правопорядка1. Действующее лицо истории человек, наделенный свободой воли. Но, подчеркивает Шеллинг, разумное существо, пребывающее в полной изолированности, не может поднять до сознания свободы, не в состоянии дойти даже до сознания объективного мира. Лишь наличие других индивидов и никогда не прекращающееся взаимодействие индивида с ним ведет к завершению самосознания. Речь, следовательно, идет об общественной природе сознания и деятельности человека. При этом Шеллинг опирается на концепцию интерсубъективности Фихте, развивая ее на объективистской основе, где мораль и право регулируют отношения индивида и общества. Шеллинг принимает кантовский категорический императив («Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства)»2как принцип поведения человека, принимает кантовскую идею изначального зла в человеке и заложенного в нем задатков добра, которые должны возобладать в результате морального и правового воспитания. При этом Шеллинг, следуя объективной методологии, настаивал на том, что невозможно помыслить себе, чтобы конечное существо (человек) стремилось к чисто формальной нравственности, 1Там же. С. 52-53. 2Кант И. Сочинения: В 4 т. Т. 4. Ч. 1. С.347. 81 |