|
29 школа была подчинена исключительно воле своего единственного собственника — государства. Для него готовились и им распределялись кадры специалистов, оно финансировало высшую школу по «остаточному принципу», определяло ее структуру, руководство и саму технологию учебного процесса, оно же оценивало результаты деятельности ВУЗов и даже подводило итоги их соревнования. Но ото соревнование не было нормальной конкуренцией, судьями в которой выступало бы множество действующих на рынке и предъявляющих свои спрос на образовательные услуги потребителей. Это было соперничество за благосклонность вышестоящих лиц, которое не опиралось на единственную фактически возможную базу соревнования — кооперацию труда свободных в своем выборе стратегии и тактики производителей товаров и услуг. ВУЗы, получив независимость, автономию от государства в тот момент, когда они больше всего стали нуждаться в государственной поддержке, оказались вынуждены самостоятельно и в экстренном порядке выбираться из той тяжелой ситуации, в которой они оказались из-за ущербности предшествовавшей государственной политики. Особенно тяжело им приходится сейчас, когда на лицо снижение финансовой поддержки со стороны государства из-за кризисной ситуации в экономике страны. При этом государство не смогло поддержать престиж высшего образования в обществе, создать действенную базу для вхождения ВУЗов в рынок, удержать ВУЗовскис кадры. Начало перелома в названных тенденциях, но нашему мнению, стало реальностью в начале третьего тысячелетия в связи с институционализацией сферы образования. Правовая среда В понятие политической макросрсдьт наряду с факторами исполнительной государственной власти входит (или смыкается с ними) еще |
Национализация сферы образования в 191.7 году послужила инструментом смены модели образования на унитарную, предполагавшую единообразие образовательной деятельности и декларативно нацеленную на ликвидацию неравенства в образовании. Предложения, касавшиеся автономии высшей школы, были отвергнуты на самом высоком уровне В.И. Лениным. Государство стало монолюлистом-собствеппиком образования. Всякое инакомыслие потеряло право на существование, а корпоративность профессуры выродилась в извращенную форму «красной профессуры», объединенной исключительно принципом «преданности делу пролетарской революции»51, В дальнейшем на протяжении семи десятилетий отечественная высшая школа была подчинена исключительно воле своего единственного собственника государства. Для него готовились и им распределялись кадры специалистов, оно .по печально известному «остаточному принципу» финансировало высшую школу, определяло ес структуру, руководство и саму технологию учебного процесса, оно же оценивало результаты деятельности вузов и даже подводило итоги их соревнования. Но это соревнование не было нормальной конкуренцией, судьями в которой выступало бы множество действующих на рынке и предъявляющих свой спрос на образовательные услуги потребителей. Ото было соперничество за благосклонность вшнестоящих лиц (если вообще существовало, пс только на бумаге) и нимало не опиралось на единственную фактически возможную базу соревнования кооперацию труда свободных в своем выборе стратегии и тактики производителей товаров и услуг. Общая неустойчивость и непродуктивность позиции государства в отношении к образованию, на наш взгляд, не преодолена и сегодня. Отказ от государственно-патерналистской ориентации образования, от многих тради74 5 3 Подробнее см.: Князев Е. И потому возымел ревностное желание служить... (выписка из истории одной болезни) // Вести высшей школы. 1991. Ка 12. С. 85, 90; а также Коссов Ь., Князев Е. Вще раз о концепции образования //Вести высшей школы. 1991. №4. С. 5. циониых административных рычагов управления не сопровождался освоением новых, в том числе рыночных инструментов воздействия на образование. И более широком плане можно говорить о возникшей отстраненности общественно-политических структур и механизмов от проблем и возможностей образования. Образовательные приоритеты иногда лишь декларировались, как в Указе № 1 Президента Российской Федерации от 11 июля 1991 года, а чаще всего просто отсутствовали в политических и государственных решениях, особенно, в рассчитанных на перспективу. Гасились лишь уже появившиеся, сформировавшиеся очаги социальных волнений, сопротивления в студенческой, преподавательской, ректорской среде путем эпизодического, запаздывающего повышения размеров стипендий и заработной платы. Радикальные и долгосрочные, перспективные решения откладывались на неопределенный срок. Вузы, получив независимость, автономию от государства в тот момент, когда они больше всего стали нуждаться в государственной поддержке, оказались вынуждены самостоятельно и в экстренном порядке выбираться из той тяжелой ситуации, в которой они оказались из-за ущербности предшествовавшей государственной политики. При этом государство не смогло поддержать престиж высшего образования в обществе, создать действенную базу для вхождения вузов в рынок, удержать вузовские кадры. Это же относится и к негосударственным, общественно-политическим институтам. После того, как с политической арены сошли идеологизированные общественные организации (компартия, комсомол), а профсоюзы сосредоточилисьпреимущественно на вопросах социальной защиты трудящихся, поддержать престиж образования в обществе оказалось практически некому. Не возникли и новые сколько-нибудь массовые организации (ассоциации, объединения), ориентированные на поддержку образования. В обществе стало сказываться отсутствие организованного образовательного лобби. В результате, более чем у трети медиков и экономистов, преподавателей технических дисциплин (как правило, кандидатов наук в возрасте до 40 лет, т. е. наи75 |