Проверяемый текст
Цыбулевская, Ольга Ивановна; Нравственные основания современного российского права (Диссертация 2004)
[стр. 126]

угрозой санкций уже по той причине, что страх наказания неизбежно сковывает инициативу, нередко связанную с разумным риском»’.
О.Э.
Лейст считал, что если просчеты в управленческой работе обусловлены недостаточной квалификацией работника, отсутствием необходимых способностей и т.
п., то речь должна идти не о привлечении его к ответственности, А
а о повышении квалификации, переводе на другую работу и пр.
.
Это и есть, полагал ученный, проявление «позитивной» ответственности.
Между тем возникает вопрос, а можно ли в таком случае говорить о юридической ответственности во властеотношениях, в сфере управления? Не только можно, но и необходимо, поскольку этой самой власти доверили судьбы миллионы людей.
Однако следует четко провести грань между добровольной и принудительной ответственностью, а для этого требуется максимально точно определить круг действий властных субъектов, за которые они должны нести ответственность в принудительном порядке.
В
начале XX в.
А.С.
Алексеев, возражая своим коллегам по поводу невозможности применения юридической ответственности к министрам ввиду «текучести и многосложности» политической деятельности, писал: «Как бы изменчива и разнообразна политическая жизнь ни была, она тем не менее не
представляет собою беспорядочного хаоса, а выливается в известные более или менее устойчивые типические формы, которые могут быть урегулированы общими правилами.
Если нельзя предписать мудрое правление, то, во всяком случае,
возможно предусмотреть правительственные акты, нарушающие бесспорные требования правового порядка и основные права граждан, гарантированные конституцией»®.
Институт юридической ответственности в сфере управления реализуется во всем разнообразии ее видов: административной, дисциплинарной, уголовной, гражданской.
В настоящее время достаточно остро стоит вопрос о консти126 См.: Лейст О.Э.
Санкции и ответственность по советскому праву.
М.,
1981.
С.
218-223.
^См..Лейст О.Э.
Указ.
соч.
С.
232-233.
^Алексеев А.С.
Безответственность монарха и ответственность правительства.
М., 1907.
С.
55-56.
[стр. 273]

Возникает вопрос, а можно ли в таком случае говорить о позитивной юридической ответственности во властеотношениях, в сфере управления? Думаем, что на этот вопрос следует дать утвердительный ответ, поскольку этой власти доверили судьбы миллионы людей.
Однако следует четко провести грань между добровольной и принудительной ответственностью, а для этого требуется максимально точно определить круг действий властных субъектов, за которые они должны нести ответственность в принудительном порядке.
В
некоторых нормативно-правовых актах ответственность возведена в ранг принципов.
В п.
10 ст.
5 Федерального закона «Об основах государственной службы в Российской Федерации» подчеркивается, что ответственность государственных служащих за подготавливаемые решения является принципом государственной службы в России.
Из указанного нормативного акта следует, что законодатель имел в виду и будущие действия, то есть добровольную (позитивную) ответственность.
Ныне действующий Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» в ст.
48 устанавливает ответственность органов местного самоуправления и должностных лиц перед населением в результате утраты доверия населения.
Позитивный аспект ответственности неоднократно отмечается в постановлениях Конституционного Суда РФ1.
Перечень нормативных актов, в которых упоминается позитивная ответственность, можно было бы продолжить.
И хотя, как верно помечено Д.А.
Липинским, большинство из них принималось в то время, когда наше государство освободилось от единственной и доминирующей идеологии, однако сама добровольная форма реализации юридической ответственности не исчез2 ла, вопреки представлениям оппонентов .
М.А.
Краснов также выступает за широкое понимание юридической ответственности, но он не может согласиться с идеей дробления целостной ткани 273 1См.: Витрук Н.В.
Конституционное правосудие в России.
М., 1998.
С.
352-362.
2См.: Липинский Д.Л.
Указ.
соч.
С.
54.


[стр.,274]

единой категории ответственности на «виды», «аспекты», потому что такая конструкция затушевывает понимание роли ответственности в человеческом поведении, не объясняет диалектики перехода «позитивного» в «негативное».
«Нетрудно заметить, пишет он, —ядро перехода “позитивного” аспекта в “негативный” заложено, по сути, лишь в оценке деятельности обязанного субъекта.
Следовательно, на долю “позитивной” ответственности остается только одна стадия, которую в обобщенном виде можно назвать отчетностью»1.
В научный оборот введено понятие управленческой ответственности, которая имеет природу позитивной ответственности, отличную от природы ответственности за правонарушение.
О.Э.
Лейст выделил внутри нее три формы: 1) «конститутивную ответственность», вытекающую из самого факта появления в установленном порядке ответственного органа; 2) «функциональную ответственность», происходящую из функций, целей, задач органа; 3) персональную ответственность, означающую определение точного круга дел работника, порученных ему операций, заданий2.
Специфику управленческой ответственности, а именно ее позитивный характер, он аргументирует следующим образом: «Творческая работа, (а таковой является работа по управлению) вряд ли возможна лишь под угрозой санкций уже по той причине, что страх наказания неизбежно сковывает инициативу, нередко связанную с разумным риском.
...Если просчеты в управленческой работе обусловлены недостаточной квалификацией работника, отсутствием необходимых способностей и т.
п., то речь должна идти не о привлечении его к ответственности, а о повышении квалификации, переводе на другую работу»3.

На наш взгляд, это и есть позитивная ответственность.
В начале XX в.
А.С.
Алексеев, возражая своим коллегам по поводу невозможности применения юридической ответственности к министрам ввиду «текучести и многосложности» политической деятельности, писал: «Как бы изменчива и разнообразна политическая жизнь ни была, она тем не менее не
1 К раснов М .А.
У каз соч.
С.
16-17.
А втор такж е отм ечает, что K.C.
Вельский назы вает эту стадию «отчетом о проделанной работе».
2 С м.: Л ейст О .Э.
Санкции и ответственность по советском у праву.
М .,
19S1.
С.
2 1 8 -2 2 3 ,2 3 0 .
3 С м.: Л ейст О.Э.
У каз.
соч.
С.
2 3 0 ,2 3 2 -2 3 3 274

[стр.,275]

представляет собою беспорядочного хаоса, а выливается в известные более или менее устойчивые типические формы, которые могут быть урегулированы общими правилами.
Если нельзя предписать мудрое правление, то, во всяком случае,
можно предусмотреть правительственные акты, нарушающие бесспорные требования правового порядка и основные права граждан, гарантированные конституцией»1.
В ноябре 2001 г.
группой экспертов в рамках программы Тасис была проделана работа по совершенствованию законодательства в области ответственности государства, а также практики его применения.
Экспертами сделаны некоторые рекомендации и переданы в высшие органы государственной власти Российской Федерации.
Насколько полно они будут учтены правотворческими и правоприменительными органами, покажет время.
Во всяком случае, большинство экспертов высказались за установление ответственности государства независимо от наличия вины должностного лица2.
Эта рекомендация должна найти отражение вст.
1069 ГК РФ.
Основы юридической ответственности публичных субъектов заложены в Основном Законе РФ.
В ст.
53 устанавливается ответственность государства за причинение вреда незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.
Эта норма общеотраслевого, универсального действия получила свое развитие в ст.
16, 1069, 1070, 1071 ГК РФ.
Однако, несмотря на общее закрепление прав частных лиц на возмещение вреда от государства, механизм осуществления этого права урегулирован недостаточно.
Существует ряд нерешенных проблем, пробелов, противоречий, приводящих к тому, что положения об имущественной ответственности государства практически не могут быть реализованы.
Конституционно-правовую основу ответственности государства перед личностью предусматривает ст.
2 Основного Закона Российской Федерации, в которой говорится: «Человек, его права и свободы являются высшей ценно275 1Алексеев А.С.
Безответственность монарха и ответственность правительства.
М ., 1907.
С.
55-56.

2 В зарубежном праве такую ответственность называют строгой «strict liabiliti».

[Back]