|
стративного ресурса» все это свидетельствует о том, что принцип народовластия является инструментом манипулирования, который умело используют современные политгехнологи. Некоторые из проявлений демократии не получили закрепления в Конституции России. В ней, например, ничего не говорится о демократических основах организации и деятельности политических партий и общественных объединений, о роли партий в обществе. В ней содержатся только положения о равенстве всех общественных объединений перед законом, что очень важно для преодоления тоталитарной практики, когда были организации руководящие и руководимые, а также положения о запрещении создания и деятельности таких объединений, которые посягают на основы конституционного строя, безопасность государства и т. д. (ст. 13 Конституции РФ). Что же касается партий, то о них (кроме положения о многопартийности) в Конституции России даже не упоминается, что не соответствует современным тенденциям конституционного регулирования. 2. Разделение властей важнейшее условие и основной механизм функ ционирования государственной власти, выступает основой государственного строительства в высокоразвитых странах современного мирового сообщества. Квинтэссенция идеи разделения властей не допустить, чтобы какая угодно ее ветвь смогла стать абсолютистской, самодовлеющей монопольной. На этой идее вразных ее вариациях выросли все современные демократии. Разделение властей является согласно ст. 10 Конституции одним из основных начал конституционного строя России. Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Все ветви власти самостоятельны, ни одна из трех властей не может ущемить или подчинить себе х^^анюсо самостоятельность каждой ветви власти на практике не должна восприниматься как их автономность. Обеспечение интересов государства достигается не обособленностью ветвей власти, не их противостоянием, а тесным взаимным сотрудничеством, точным исполнением каждой, из ветвей власти 44 |
Таким образом, следует признать, что «российская государственность и политика в нынешних условиях не соответствует нравственным критериям, главным из которых является обеспечение и защита прав человека»1. Одним из прогнозов развития государств в глобальном масштабе на XXI в. является их интеграция, сближение. Поэтому, отмечая универсальный характер прав человека, влитературе обращается внимание на то, что их обеспечение один из важнейших стимулов и высшая гуманитарная цель демократической и правовой интеграции государств2. Ограничение государственной власти правом означает, что государственная власть действует лишь в рамках, установленных правом. Государственные органы обязаны без каких-либо исключений подчиняться правовым нормам. Для государства, его органов и должностных лиц действует принцип «можно только то, что прямо разрешено законом». К сожалению, подчеркивает А.Д. Керимов, несмотря на то, что мы уже в течение нескольких лет претендуем на осуществление крупномасштабных демократических преобразований во всех сферах общественной жизнедеятельности, власть, причем на всех уровнях, весьма склонна рассматривать себя в качестве самодостаточной силы, закрытой корпорации. «Многие представители нередко ощущают себя совершенно не связанными ни юридическими законами, ни этическими нормами, ни общественным мнением»3. Принцип разделения властей тесно связан с предыдущим, так как является основным механизмом ограничения государственной власти правом. Квинтэссенция идеи разделения властей в том, чтобы не допустить абсолютизации какой-либо ее ветви, превращения ее в самодовлеющую, монопольную. На этой идее в разных ее вариантах основываются все современные демократии. Разделение властей является, согласно ст. 10 Конституции РФ, одним из основных начал конституционного строя России. Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодатель1Права человека: Учебник для вузов / Отв. ред. Е.А. Лукашева. М., 2002. С. 136-137. 2Явич Л.С. Философия права на XXI век // Правоведение. 2000. Jfe 4. С. 13. 5 Керимов А.Д. К вопросу о формировании в России гражданского общества // Право и политика. 2002, № 8. С. 4. ную, исполнительную и судебную. Все ветви власти самостоятельны, ни одна из трех властей не может ущемить или подчинить себе другие. Однако самостоятельность каждой ветви власти на практике не должна восприниматься как их автономность. Обеспечение интересов государства достигается не обособленностью ветвей власти, не их противостоянием, а тесным взаимным сотрудничеством, точным исполнением каждой из ветвей власти своих функций. Тезис о взаимодействии ветвей власти получил даже нормативное закрепление в некоторых новейших конституциях (например, Казахстана, Азербайджана, Беларуси и др.). Оптимальный баланс властей достигается с помощью системы сдержек и противовесов, которая представляет собой совокупность правовых ограничений в отношении конкретной государственной власти и является механизмом, «препятствующим сосредоточению слишком большой власти в руках какоголибо лица или органа»1. В России, как федеративном государстве, реализация принципа разделения властей также тесно связана с принципом разграничения предметов ведения и полномочий между Федерацией и ее субъектами. Принципиально новым подходом к теории разделения властей, как отмечалось ранее, стало ее дополнение положением о единстве государственной власти2. В последнее время, особенно в постсоветских государствах, утверждается понимание того, что в правильном истолковании концепции разделения и единства государственной власти не взаимоисключают, а взаимодополняют друг друга. Единство государственной власти органически вытекает из самой природы государственной власти, которая не может быть ни социально, ни юридически разделена на куски3. Разделение властей не только обеспечивает «эффективное функционирование государства», но также имеет глубокий гуманистический смысл. В обществах, исповедующих этот принцип, на первый план выдвигается человек, личность, частный интерес, и только через него проявляется и отстаивается инте1См.: Мишии Л.А. Принцип разделения властей в конституционном механизме США. М ., 1984. С. 17. 2 См. подробно: Чиркни В.Е. Конституционное право: Россия и зарубежный опыт. М., 1998. С. 259. |