|
154 воздействия на деятельность подконтрольного, в частности, отменять те или иные решения подконтрольного субъекта. Подконтрольный же субъект должен выполнять указания контролирующего органа и предпринимать все необходимые для этого действия; 4) контролирующий субъект вправе принимать меры воздействия к подконтрольному субъекту, в частности, применять к нему установленные законодательством меры ответственности 273. Приведенные мнения авторов о разграничении правовых понятий «контроль» и «надзор» органов государственного управления на основе критерия проверки целесообразности действий подконтрольного органа заслуживает особого рассмотрения. Из содержания данного критерия следует, что контролирующий субъект, получив необходимую информацию о фактических действиях подконтрольного субъекта, квалифицирует данные действия не на основе норм права, а на основе своего собственного представления о той форме реализации принадлежащего подконтрольному субъекту права, который, с точки зрения контролирующего субъекта, является наиболее целесообразным либо эффективным для подконтрольного субъекта, то есть конкретная форма реализации меры свободы подконтрольного субъекта, определенной на основании нормы права, ставится в зависимость от последующей ее возможной оценки со стороны другого субъекта контролирующего органа государства. При этом речь не идет о правонарушении с квалифицированным составом, в которой цель, преследуемая правонарушителем, является квалифицирующим признаком правонарушения. Подобный подход противоречит содержанию природы права, так как право предоставляет правообладателю все возможные формы реализации права и является мерой свободы поведения 274, т.е. правообладатель самостоятельно определяет форму реализации принадлежащего ему права, независимо от мнения и возможной последующей оценки со стороны любого другого субъекта. Кроме того, если допустить возможность проверки целесообразности 273 См.: Агапов А.Б. Сборник «Государственный контроль за экономикой». М., 2000. С. 42. 274 Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М, 1999. С. 64. |
По мнению Н.Г. Салшцевой, административный надзор является методом подведомственного контроля и отличается от контроля тем, что орган, его осуществляющий, не проверяет всей работы подконтрольного объекта, а сосредоточивает внимание лишь на выполнении небольшого числа норм и правил1. Следует учесть также мнение М.С Студеникиной, согласно которой: «органы контроля интересуются не только тем, не нарушил ли субъект управления действующее законодательство, но и тем, насколько правильно, целесообразно и эффективно он использовал все предоставленные ему полномочия. Специфика административного надзора проявляется в ограничении пределов его компетенции проверкой только законности действий конкретного субъекта. Надзор, являясь разновидностью надведомственного контроля, представляет форму активного наблюдения, сопровождающуюся применением в необходимых случаях мер административного принуждения»1 2. Административный надзор и административный контроль, по мнению М.С. Студеникиной, разграничиваются по критериям проверки целесообразности и эффективности деятельности при контроле и по критерию организационной подчиненности подконтрольного или поднадзорного субъекта. Так, надзор возможен только по отношению к организационно не подчиненным субъектам, в то время как контроль возможен как в отношении организационно подчиненных субъектов, так и в отношении организационно не подчиненных субъектов3. А.Б. Агапов считает, что контроль как способ обеспечения законности можно характеризовать следующими признаками: 1) между субъектами контроля контролирующим и подконтрольным органами существуют отношения подчиненности или подведомственности; 2) объектом контроля является как законность, так и целесообразность деятельности подконтрольного субъекта; 3) контролирующий орган наделен конкретными способами воздействия на деятельность подконтрольного, в частности, отменять тс или иные решения подконтрольного субъекта. Подконтрольный же субъект должен выполнять указания контролирующего органа и предпринимать все необходимые для этого действия; 4) контролирующий субъект вправе принимать меры воздействия к подконтрольному субъекту, в частности, применять к нему установленные законодательством меры ответственности4. 1 См.: Саяищева Н.Г. Народный контроль в СССР/Под. рсд. В.И. Туровцсва. М., 1967. С.217. 7Студеникина М.С. Государственный контроль в сфере управления. М., 1974. С. 19. 3 Там же. С. 14-24. См.: Агапов А.Б. Сборник «Государственный контроль за экономикой». М., 2000. С. 42. 48 Приведенные мнения авторов о разграничении правовых понятий «контроль» и «надзор» органов государственного управления на основе критерия проверки целесообразности действий подконтрольного органа заслуживает особого рассмотрения. Из содержания данного критерия следует, что контролирующий субъект, получив необходимую информацию о фактических действиях подконтрольного субъекта, квалифицирует данные действия не на основе норм права, а на основе своего собственного представления о той форме реализации принадлежащего подконтрольному субъекту права, который, с точки зрения контролирующего субъекта, является наиболее целесообразным либо эффективным для подконтрольного субъекта, то есть конкретная форма реализации меры свободы подконтрольного субъекта, определенной на основании нормы права, ставится в зависимость от последующей ее возможной оценки со стороны другого субъекта контролирующего органа государства. При этом речь не идет о правонарушении с квалифицированным составом, в которой цель, преследуемая правонарушителем, является квалифицирующим признаком правонарушения. Подобный подход противоречит содержанию природы права, так как право предоставляет правообладателю все возможные формы реализации права и является мерой свободы поведения1, т.с. правообладатель самостоятельно определяет форму реализации принадлежащего ему нрава, независимо от мнения и возможной последующей оценки со стороны любого другого субъекта. Кроме того, если допустить возможность проверки целесообразности формы правореапизации правообладателя со стороны органа государства, получится следующая парадоксальная, с точки зрения правовой доктрины, ситуация: Правообладатель, выбрав форму правореализации (естественно, речь идет о правомерной форме), может быть подвергнут к применению принудительных мер но отношению к нему со стороны государственного органа. Получается, что возможно государственное принуждение при правомерном поведении на основе субъективного мировоззрения представителя органа государственного контроля, его предположения о наиболее целесообразной и эффективной форме реализации права правообладателем (подконтрольным субъектом). Учитывая вышеприведенные доводы, следует отбросить «критерий проверки целесообразности» при разграничении правовых понятий «контроль государственных органов управления» и «надзор государственных органов управления» (иначе называемый «административным надзором»), как несоответствующее правовой доктрине предположение. 49 1 Нерсесяпц В.С. Обшая теория права и государства. М., 1999. С. 64. |