|
63 аналогичные характеристики мониторинга, сводить роль надзора лишь к составной части мониторинга было бы неверным. Надзор как одну из стадий осуществления мониторинговой деятельности, следует рассматривать как суженный надзор, поскольку в данном случае он ограничивается лишь изучением вопросов, связанных с выявлением ситуаций, угрожающих законным интересам кредиторов (вкладчиков), стабильности банковской системы в целом, тогда как надзор сам по себе этим не ограничивается. Что касается вопроса применения мер воздействия, то здесь соотношение надзора и мониторинга будет следующим. С одной стороны, с учетом того, что надзор не ограничивается только рамками интереса, связанного с «выявлением ситуаций, угрожающих законным интересам кредиторов (вкладчиков), стабильностью банковской системы в целом», оснований применения мер реагирования при его осуществлении будет гораздо больше, нежели в случае с мониторингом. В то же время в Законе о Банке России содержится и некоторое внутреннее противоречие. При одном и том же основании, которое в статье 15 названного закона формулируется как «реальная угроза интересам кредиторов (вкладчиков)», а в статье 76 как «ситуации, угрожающие законным интересам кредиторов (вкладчиков), стабильности банковской системы в целом» мера воздействия, связанная с осуществлением мероприятий по финансовому оздоровлению, может быть реализована по-разному. В первом случае Банк России вправе потребовать от кредитной организации осуществления мероприятий по финансовому оздоровлению, во втором случае по решению Совета директоров вправе осуществлять мероприятия по финансовому оздоровлению (ст. 75 и ст. 76 Закона о Банке России соответственно). Закон о банке России в качестве главной цели банковского надзора провозгласил цель поддержания стабильности банковской системы, а также защиты интересов вкладчиков и кредиторов (часть 3 статьи 55). Не отрицая характер указанных целей как главных, вместе с тем, считаем не совсем верным декларирование их законодателем в качестве одной главной цели. Чтобы не быть голословными, процитируем указанную норму: «Главная цель банковского... надзора поддержание стабильности банковской системы, защита интересов вкладчиков и кредиторов». |
99 в тексте Закона о банках наряду с термином «надзор» употребляется также и термин «контроль». Об этом, в частности, свидетельствует содержание части 5 статьи 26 Закона о банках, в которой говорится, что «Банк России не вправе разглашать сведения ... полученные им в результате исполнения лицензионных, надзорных и контрольных функций...». Между тем, в названии статьи 19 указанного закона «Меры Банка России, применяемые им в порядке надзора в случае нарушения кредитной организацией федеральных законов и нормативных актов Банка России» упоминается, как видим, лишь термин «надзор». Анализ не терминологической, а содержательной стороны норм банковского законодательства убеждает нас в том, что отнесение проверочной деятельности Банка России и деятельности, связанной с применением мер воздействия, только к надзорной или только к контрольной форме деятельности не представляется возможным. Что касается правовой регламентации проверки «законности» или «законности и целесообразности», то здесь однозначно можно утверждать, что Банк России осуществляет лишь проверку «законности» деятельности кредитных организаций. Подобный вывод следует из закрепленного в части 3 статьи 55 Закона о Банке России положения, в соответствии с которым «Банк России осуществляет постоянный надзор за соблюдением кредитными организациями банковского законодательства, нормативных актов Банка России, в частности установленных ими обязательных нормативов» (курсив наш). В то же время, с целью выявления ситуаций, угрожающих законным интересам кредиторов (вкладчиков), стабильности банковской системы в целом Банк России осуществляет анализ деятельности кредитной организации (ч.1 ст.76 Закона о Банке России). Исключать в столь категоричной форме проверку целесообразности деятельности кредитной организации в данном случае вряд ли было бы верным. Гораздо сложнее дело обстоит с внесением ясности в вопрос о применении мер воздействия по результатам осуществленных проверочных действий. государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, всех юридических и физических лиц (курсив наш). Приняв за основу, предложенную Н.Н.Шульковой концепцию мониторинга коммерческих банков, а также, руководствуясь требованиями статьи 76 Закона о Банке России, проведем его сравнение с предложенной нами концепцией банковского надзора и, таким образом, попытаемся определить их соотношение. Учитывая тот факт, что «главным предназначением системы организации банковского мониторинга», по словам Н.Н.Шульковой является «способность предсказать возможное развитие событий, основываясь на результатах анализа предшествующего периода», причем «не только предсказать, но и оценить возможные меры корректировки ситуации»1, нам представляется, что роль надзора в данном случае следует оценивать как роль базового фактора. При этом надзор входит в число мероприятий, осуществляемых в рамках мониторинга. Однако, сводить роль надзора лишь к составной части мониторинга было бы неверным. Рассматривая надзор как одну из стадий осуществления мониторинговой деятельности, мы значительно сужаем значение первого, поскольку в данном случае надзор ограничивается лишь изучением вопросов, связанных с выявлением ситуаций, угрожающих законным интересам кредиторов (вкладчиков), стабильности банковской системы в целом, тогда как надзор сам по себе этим не ограничивается. Что касается вопроса применения мер воздействия, то здесь соотношение надзора и мониторинга будет следующим. С одной стороны, с учетом того, что надзор не ограничивается только рамками интереса, связанного с «выявлением ситуаций, угрожающих законным интересам кредиторов (вкладчиков), стабильностью банковской системы в целом», оснований применения мер реагирования при его осуществлении будет гораздо больше, нежели в случае с мониторингом. В то же время в Законе о Банке России содержится и некоторое Шулькова Н.Н. Указ. раб. С.36. внутреннее противоречие. При одном и том же основании, которое в статье 75 названного закона формулируется как «реальная угроза интересам кредиторов (вкладчиков)», а в статье 76 как «ситуации, угрожающие законным интересам кредиторов (вкладчиков), стабильности банковской системы в целом» мера воздействия, связанная с осуществлением мероприятий по финансовому оздоровлению, может быть реализована по-разному. В первом случае Банк России вправе потребовать от кредитной организации осуществления мероприятий по финансовому оздоровлению, во втором случае по решению Совета директоров вправе осуществлять мероприятия по финансовому оздоровлению (ст. 75 и ст. 76 Закона о Банке России соответственно). Закон о Банке России в качестве главной цели банковского надзора провозгласил цель поддержания стабильности банковской системы, а также защиты интересов вкладчиков и кредиторов (часть 3 статьи 55). Не отрицая характер указанных целей как главных, вместе с тем, считаем не совсем верным декларирование их законодателем в качестве одной главной цели. Чтобы не быть голословными, процитируем указанную норму: «Главная цель банковского ... надзора поддержание стабильности банковской системы, защита интересов вкладчиков и кредиторов» (курсив наш). Представляется, что понятие «поддержание стабильности банковской системы» и понятие «защита прав вкладчиков и кредиторов» не являются тождественными. Защита интересов вкладчиков и кредиторов, несмотря на столь пристальное внимание к ним со стороны государства, а также несмотря на то, что ее обеспечение государство провозгласило в качестве одной из своих задач, вместе с тем, является задачей приватного характера, поскольку в конечном счете ее решение играет важную роль в судьбе конкретных физических и юридических лиц. В свою очередь, стабильность банковской системы, также, будучи связанной с жизнедеятельностью конкретных людей и организаций, вместе с тем, является условием самодостаточности ее самой как таковой, а также условием, необходимым для нормального функционирования экономической сферы |