|
146 подразумевает сознательную оценку индивида, а обеспечивается, в большинстве случаев, количеством «лайков», «репосгов», «шеров» и выводом инфоповода в тренды поисковых систем, что возможно исключительно за счет планирования, централизованное™ действий, использования «ботов» и автоматизации. Учитывая то, что крупнейшие инструменты современных онлайн-коммуникаций принадлежат западным корпорациям, рассчитывать на допущение создания российским государством серьезной базы роботизированных агентов информационного воздействия не стоит. Однако применение ресурсов крупных маркетинговых агентств вполне эффективно для достижения намеченных задач. Важным замечанием к вышесказанному является недопустимость в использовании дезинформации как средства ответного удара на дезинформацию. Многие сегяне осознают масштабы широко тиражируемой лжи в ВИКС, что формирует спрос на правду. Тем не менее, формы, язык и способы подачи основанных на правде опровержениях дезинформации должны соответствовать специфике виртуальных коммуникаций, что требует включения и маркетинговых механизмов. Для реализации аксиорегулирующего воздействия на систему патриотических ценностей молодежи необходимо также купировать девальвацию личности посредством культурной коррекции. Масс-медиа и анонимный генератор сетевого контента обладают существенным влиянием на сознание молодежи. Однако культурный продукт, символы, образы и знаки, которые он распространяет, отнюдь не отвечают национальным целям российского государства. Так, за два последних десятилетия в информационном поле был практически сформирован образ врага в виде своего исторического наследия не только как пережитка прошлого, так называемого «совка» и «уравниловки», но и с фактологической точки зрения посредством вольных интерпретаций и намеренных искажений исторических событий (в том числе в части «нравственных скреп»): «ВОВ вышрали американцы», «Сталин хуже Гитлера», «СССР виноват в разжигании ВОВ», «украинских |
том же языке коммуникаций, в тех же средах и на тех же ресурсах с возможным подключением трансляционных механизмов глобального и федерального уровней. Отталкиваясь от мнения Ж.Ф. Лиотара, стоит признать, что продуцирование инфоповодов и контента в ВИКС —есть бизнес, а это значит, что тренды формируются и будут формироваться за счет денег заказчиков. Поэтому для обеспечения информационного суверенитета на начальных этапах стоит предусматривать бюджеты, позволяющие как минимум сохранять паритет, как максимум формировать и укреплять ценностные системы молодежи в национальных интересах. Создание отечественной системы пропаганды и формирования общественного мнения без обращения к профессионалам невозможно, так как сам по себе инструментарий и процесс не подразумевает сознательную оценку индивида, а обеспечивается, в большинстве случаев, количеством «лайков», «репостов», «шеров» и выводом инфоповода в тренды поисковых систем, что возможно исключительно за счет планирования, централизованности действий, использования «ботов» и автоматизации. Учитывая то, что крупнейшие инструменты современных онлайн-коммуникаций принадлежат западным корпорациям, рассчитывать на допущение создания российским государством серьезной базы роботизированных агентов информационного воздействия не стоит. Однако применение ресурсов крупных маркетинговых агенств вполне эффективно для достижения намеченных задач. Важным замечанием к вышесказанному является недопустимость в использовании дезинформации как средства ответного удара на дезинформацию. Многие сетяне осознают масштабы широко тиражируемой лжи в ВИКС, что формирует спрос на правду. Тем не менее, формы, язык и способы подачи основанных на правде опровержениях дезинформации должны соответствовать специфике виртуальных коммуникаций, что требует включения и маркетинговых механизмов. Для реализации аксиорегулирующего воздействия на систему ценностей молодежи необходимо также купировать девальвацию личности посредством 170 культурной коррекции. Масс-медиа и анонимный генератор сетевого контента обладают существенным влиянием на сознание молодежи. Однако культурный продукт, символы, образы и знаки, которые он распространяет, отнюдь не отвечают национальным целям российского государства. Так, за два последних десятилетия в информационном поле был практически сформирован образ врага в виде своего исторического наследия не только как пережитка прошлого, так называемого «совка» и «уравниловки», но и с фактологической точки зрения посредством вольных интерпретаций и намеренных искажений исторических событий (в том числе в части «нравственных скреп»): «ВОВ выиграли американцы», «Сталин хуже Гитлера», «СССР виноват в разжигании ВОВ», «украинских националистов оклеветал СССР», «власовцы истинные патриоты России» и т.д. Более того, российское общество, а особенно молодежь, неоднократно выражало недовольство результатами творческой деятельности, получавшей государственное финансирование. В контексте целей, поставленных в заглавии параграфа, следует содействовать лишь наиболее соответствующим аксиорегулирующему воздействию культурным продуктам. От идей, образов, символов и общего качества креативного контента зависит его популярность в молодежной среде. Подобная методика широко применяется в Голливуде, чей кинематограф на протяжении последних десятилетий формирует выгодную западным социально-экономическим и идеологическим основам функционирования должную поддержку по всему миру. Аналогия может быть проведена и в части музыкального продукта, зачастую визуализированного и идеологизированного обложками, концептуальными фотосессиями, видеоклипами и текстами песен. Поэтому считаем, что наравне с необходимостью формирования и государственной поддержки внутреннего культурного продукта на русском языке (отвечающего традиционным культурным кодам), стоит обратить пристальное внимание на поддержку и содействие креативным проектам на наиболее популярных в мире языках, отвечающим мировым трендам, культурным кодам и способным положительным образом ассоциироваться с 171 |