|
236 хаоса из Таджикистана явился важным побудительным мотивом для его вмешательства против антикоммунистической оппозиции в таджикской гражданской войне. То, что таджикская националистическая оппозиция делает упор на развитие таджикской культуры и языка, вызывает у узбекского президента Ислама Каримова страх перед перспективой того, что такие идеи найдут для себя восприимчивую аудиторию среди таджикского населения Узбекистана и того, что националистическое движение в соседнем Таджикистане может поддержать политическую и культурную автономию таджиков в Узбекистане. Со своей стороны таджикские националисты опасаются, что Узбекистан сможет использовать свою преобладающую мощь от имени узбекской диаспоры -опасение, усиливающееся вследствие узбекской тенденции рассматривать таджиков как узбеков, подвергшихся значительному персидскому влиянию, и ставить под вопрос законность самого таджикского государства. В ответ на это представители таджикской интеллигенции утверждают, что таджики наделены собственной национальной самобытностью (и более утонченной культурой) и обеспокоены перспективой агрессивного пантюркизма, исходящего из Узбекистана.' Другим примером связи, существующей между национальным самосознанием и безопасностью, является статус Бухары и Самарканда. Таджики рассматривают эти два города как исторические центры персидской культуры, перешедшие к Узбекистану в ходе управляемого из Москвы процесса создания государства и границ в течение 1920-х годов; Душанбе, безликая столица Таджикистана, считается слабым утешением. Эта проблема может стать политически взрывоопасной. Узбекский президент Каримов несомненно заметил, что националисты в таджикской оппозиции ставят вопрос о Бухаре и Самарканде. Небольшие государства Средней Азии искоса посматривают на "возрождающийся узбекский национализм", "усиливающееся |
98 за отделение и присоединение к Узбекистану. (В 1992 г. по мере расширения гражданской войны в Таджикистане Ленинабад угрожал именно этим.) Проживание в Узбекистане 934 ООО таджиков означает, что напряженность, существующая между узбеками и таджиками в Таджикистане, может перекинуться в Узбекистан. Страх Узбекистана перед возможными последствиями волнообразного распространения хаоса из Таджикистана явился важным побудительным мотивом для его вмешательства против антикоммунистической оппозиции в таджикской гражданской войне. То, что таджикская националистическая оппозиция делает упор на развитие таджикской культуры и языка, вызывает у узбекского президента Ислама Каримова страх перед перспективой того, что такие идеи найдут для себя восприимчивую аудиторию среди таджикского населения Узбекистана и того, что националистическое движение в соседнем Таджикистане может поддержать политическую и культурную автономию таджиков в Узбекистане. Со своей стороны таджикские националисты опасаются, что Узбекистан сможет использовать свою преобладающую мощь от имени узбекской диаспоры -опасение, усиливающееся вследствие узбекской тенденции рассматривать таджиков как узбеков, подвергшихся значительному персидскому влиянию, и ставить под вопрос законность самого таджикского государства. В ответ на это представители таджикской интеллигенции утверждают, что таджики наделены собственной национальной самобытностью (и более утонченной культурой) и обеспокоены перспективой агрессивного пантюркизма, исходящего из Узбекистана. Другим примером связи, существующей между национальным самосознанием и безопасностью, является статус Бухары и Самарканда. 99 Таджики рассматривают эти два города как исторические центры персидской культуры, перешедшие к Узбекистану в ходе управляемого из Москвы процесса создания государства и границ в течение 1920-х годов; Душанбе, безликая столица Таджикистана, считается слабым утешением. Эта проблема может стать политически взрывоопасной. Узбекский президент Каримов несомненно заметил, что националисты в таджикской оппозиции ставят вопрос о Бухаре и Самарканде. Небольшие государства Средней Азии искоса посматривают на "возрождающийся узбекский национализм", "усиливающееся утверждение узбекской этничности", на более крупное население Узбекистана и его "более прочную социальную сплоченность".4. Эти качества были продемонстрированы в ходе вмешательства Узбекистана в таджикскую гражданскую войну, что явилось событием, открывшим глаза на другое явление, имеющее потенциально далеко идущее значение для региона: опора России на Узбекистан как регионального жандарма. Россия поощряла Узбекистан к тому, чтобы поддерживать оружием и тыловым обеспечением Фронт таджикского народа, военное крыло прокоммунистических сил, однако Узбекистан также осуществлял и прямое вмешательство с использованием самолетов, вертолетов, бронемашин пехоты, используя местное узбекское население как оправдание своих действий, и как ресурс, на который можно опираться. Как только силы антикоммунистической оппозиции были лишены власти к концу 1992 г. и власть перешла к проузбекскому правительству, опирающемуся на ленинабадско-кулябскую номенклатуру, Узбекистан стал обеспечивать подготовку для агентов служб разведки и безопасности Таджикистана.42 Таджикский министр обороны генерал-майор Александр Шишлянников это русский из Узбекистана, который был кандидатом Каримова на этот пост. Результатом обширного узбекского присутствия в |