|
Такая формула соответствует концепции прокурорского надзора за исполнением законов независимо от сферы их применения. Любая другая постановка вопроса противоречила бы и здравому смыслу, и* принципу законности, ибо в одном случаи прокурор был бы обязан реагировать на любые отступления от закона, а в другом (в данном случае — в сфере правосудия) закрывать глаза на нарушения. Между тем именно к этому призывают радикальные реформаторы: под предлогам обеспечения независимости суда они предлагают освободить прокурора о надзора во всех стадиях уголовного судопроизводства, кроме предварительного расследования. Если проследить за эволюцией законодательства в последние годы, можно увидеть, что побеждает именно эта позиция: прокурор, обязан осуществлять государственно-правовую функцию надзора за законностью, принудительно освобождается от этой обязанности, едва переступит порог судебного здания. Так, ст. 35 ч. 4 Федерального Закона о прокуратуре РФ констатирует, что полномочия прокурора, участвующего в рассмотрении дел (имеется в виду не только суд 1 инстанции) определяются процессуальным законодательством РФ. А это законодательство относительно прокурорского статуса в суде неоднородно и противоречиво, в чем свидетельствует сопоставление соответствующих норм УПК, ГПК и АПК. При этом прослеживается явная тенденция либо ограничения функции прокурорского надзора в судебных стадиях, либо полного отказа от нее. Так в судебных стадиях уголовного судопроизводства, в ходе реформы 1991-1995 г.г. была отвергнута позиция, выводящая полномочия прокурора из его государственно-правовой функции надзора за за1См., например: Савицкий В.М. Кризис прокурорского надзора// Соц. законность. 1991. № 1. С. 31; Он же: Стержневая функция прокуратуры осуществление уголовного преследования // Российская юстиция. 1994. № 10. С. 24-28. |
ветствие с требованиями Европейской конвенции о защите прав человека, особенно в том, что касается оптимизации сотрудничества между прокуратурой и судами для усиления судебной власти и уважения ее полной независимости. «Они подчеркивают, что изменение статуса, задач и форм работы прокуратуры должно осуществляться гармонично в соответствии с изменениями судебных и правовых систем, частью которых она является, имея в виду, что главной целью при этом является создание подлинных гарантий для обеспечения законности и правопорядка, а также осуществления эффективной защиты прав и свобод человека и гражданского общества». (Прокуратура в правовом государстве. Многосторонняя встреча, организованная Советом Европы совместно с Генеральной прокуратурой Российской Федерации. Москва 8—9 января 1997 г. Выводы). О прокурорском надзоре в судебных стадиях уголовного процесса Действующий УПК РСФСР, принятый в октябре 1960 года, обремененный многочисленными дополнениями и изменениями в последующие годы (их насчитывают до 500), все еще содержит специальную норму об обязанности прокурора во всех стадиях уголовного судопроизводства своевременно принимать предусмотренные законом меры к устранению всяких нарушений Закона, от кого бы эти нарушения ни исходили (ст.25, ч.З УПК). Такая формула уголовно-процессуального закона соответствует концепции прокурорского надзора за исполнением законов независимо от сферы их применения. Любая другая постановка вопроса противоречила бы и здравому смыслу, и принципу законности, ибо в одном случае прокурор был бы обязан реагировать на любые отступления от закона, а в другом (в данном случае —в сфере правосудия) закрывать глаза на нарушения. Между тем именно к этому призывают радикальные реформаторы: под предлогом обеспечения независимости суда они предлагают освободить прокурора от надзорной функции во всех стадиях уголовного судопроизводства, кроме предварительного 237 расследования. Да и на предварительном расследовании его полномочия по надзору, как увидим, существенно урезаются. Если проследить за эволюцией законодательства в последние годы, можно увидеть, что побеждает именно эта позиция: прокурор, обязанный осуществлять государственно-правовую функцию надзора за законностью, принудительно освобождается от этой обязанности, едва переступив порог судебного здания. Так, ст.35, ч.4 федерального закона о прокуратуре РФ констатирует, что полномочия прокурора, участвующего в судебном рассмотрении дел (имеется в виду не только суд 1 инстанции), определяются процессуальным законодательством РФ. А процессуальное законодательство РФ в части прокурорского статуса в суде неоднородно и противоречиво, в чем нетрудно убедиться, сопоставив соответствующие нормы УПК (включая проекты), ГПК И АПК. При этом прослеживается явная тенденция либо ограничения функции прокурорского надзора в судебных стадиях, либо полного отказа от нее. Так, в судебных стадиях уголовного судопроизводства в ходе реформы 1991—1995 гг. была отвергнута позиция, выводящая полномочия прокурора из его государственноправовой функции надзора за законностью. Было признано, что прокурор в суде реализует функцию уголовного преследования путем поддержания обвинения и опротестования незаконных решений суда. Именно так строились нормы о прокуроре в проектах УПК РФ. Эту позицию, хотя она и приобрела концептуальное значение, нельзя признать последовательной, ибо полномочия прокурора при опротестовании судебных решений и участии в вышестоящих судах не укладываются в односторонне-обвинительную функцию. В гражданском и арбитражном судопроизводствах функция надзора прокурора за исполнением закона не отрицается, однако его полномочия при участии в арбитражном процессе существенно ограничены в сравнении с ГПК. Так, АПК РФ не предусматривает возможность вступления прокурора в процесс без предъявления иска и тем более «на любой стадии» ограничивает предъявление прокурором исков в интересах индивидуальных предпринима238 |