|
66 сальное содержание и сформировались независимо от разных социокультурных условий, они имеют разное наименование. Прямой связи между областью интересов играющего человека и темой самой игры может и не наблюдаться, что указывает, скорее, на латентный, скрытый характер игры. В таком смысле игра выступает оппозицией повседневности, и сам человек выходит за пределы повседневного существования в мир игры. В доиндустриальном обществе шра не возвышается над другими формами человеческой активности; чтобы обеспечить тотальную игру человеку просто не хватает соответствующих духовно-энергетических ресурсов. Игра здесь не выделена как особая область социального действия и не занимает обособленного социального пространства. Игра не вычленяется из общего потока жизни, она органично погружена в процессы жизнедеятельности, присутствует в них как органическая часть человеческого бытия. Человек того времени активно играл, но не рефлексировал над своим пребыванием в ней как в особой области творения человеческого духа; игра представляла собой естественный процесс, участие в которой задавалось рядом социальных и биологических параметров. Ифа покрывала многие области человеческой деятельности, но данные типы игр выступали чем-то самим собой разумеющимся элементом жизнедеятельности. Игра заполняла социальные промежутки, обеспечивала отдых в перерыве длительного трудового процесса, выступала мощнейшим средством социализации и подготовки к значимым периодам в жизни отдельного человека и всего человеческого рода. Играло все население, игра не отделялась от труда; она органично переходила в трудовое усилие и рассматривалась как способ подготовки к будущему труду, как форма облегченного труда, как приятная форма времяпрепровождения, как способ единения людей в едином социальном играющем теле. Именно к такой ситуации и применим тезис И. Канта: «Всякое занятие есть либо игра, либо дело. Не иметь никакого занятия есть порок, лучше иметь занятие игры, чем совсем никаких, ибо тем самым по крайней мере мы все-таки поддерживаем деятельность; если |
обязательно ограничиваются повседневностью. Обыграть можно многие элементы действительности, высвечивая их отдельные стороны, делая их близкими, понятными играющему субъекту. Значительное количество игр не имеют конкретного автора, поскольку являются продуктом коллективного, часто народного творчества; некоторые игры имеют универсальное содержание и сформировались независимо от разных социокультурных условий, они имеют разное наименование. Прямой связи между областью интересов играющего человека и темой самой игры может и не наблюдаться, что указывает, скорее, на латентный, скрытый характер игры. В таком смысле игра выступает оппозицией повседневности, и сам человек выходит за пределы повседневного существования в «мир игры. В доиндустриальном обществе игра не возвышается над другими формами человеческой активности; чтобы обеспечить тотальную игру человеку просто не хватает соответствующих духовно-энергетических ресурсов. Игра здесь не выделена как особая область социального действия и не занимает обособленного социального пространства. Игра не вычленяется из общего потока жизни, она органично погружена в процессы жизнедеятельности, присутствует в них как органическая часть человеческого бытия. Человек того времени активно играл, но не рефлексировал над своим пребыванием в ней как в особой области творения человеческого духа; игра представляла собой естественный процесс, участие в которой задавалось рядом социальных и биологических параметров. Игра покрывала многие области человеческой деятельности, но данные типы игр выступали чем-то самим собой разумеющимся элементом жизнедеятельности. Игра заполняла социальные промежутки, обеспечивала отдых в перерыве длительного трудового процесса, выступала мощнейшим средством социализации и подготовки к значимым периодам в жизни отдельного человека и всего человеческого рода. Играло всё население, игра не отделялась от труда; она органично переходила в трудовое усилие и рассматривалась как способ подготовки к будущему труду, как форма облегченного труда, как приятная форма 72 времяпрепровождения, как способ единения людей в едином социальном играющем теле. Именно к такой ситуации и применим тезис И. Канта:«Всякое занятие есть либо игра, либо дело. Не иметь никакого занятия есть порок, лучше иметь занятие игры, чем совсем никаких, ибо тем самым по крайней мере мы все-таки поддерживаем деятельность; если же мы совершенно ничем не заняты, то мы теряем некую часть жизненной силы, а тогда мы становимся все инертнее; впоследствии же бывает трудно привести душу в прежнее деятельное состояние».98 Конечно, человек исполнял игровую роль; при этом игра не противопоставлялась его социальным ролям, была узнаваемой и определенной. Игровая роль рассматривалась как необходимое дополнение к социальной роли; личность и её окружение четко фиксировали ролевое положение в череде меняющихся социальных и ролевых масок. В этот же период начинается дифференциация играющих субъектов по степени включенности в игровую практику; постепенно обособлялись профессиональные игрецы. Игра, отображая природные ритмы жизни, выражала менталитет, духовный настрой данного этнического и родового образования. В индустриальных и постиндустриальных социальных системах в связи с усиливающейся дифференциацией типов человеческой деятельности, формированием классовой, сословной структуры, с резким возрастанием показателей социальной мобильности и социальной стратификации естественное течение игрового процесса неизбежно нарушается. Во-вторых, в теме игры можно выделить отдельные сюжеты как определенные сгущения реальности. Игрок не в состоянии одновременно выразить в игре большее, чем способна выдержать его психическая, душевная структура; поэтому при повторении даже привычных, классических игр неизбежно расширение сюжетных построений. Игра при этом устремлена в бесконечность, так Кант И. Лекции по эстетике. М.: Республика, 2000. С. 153. 73 |