|
84 стает из объективной реальности. Человек, фантазирующий, не может конструировать воображаемый мир на пустом месте. Фантазия, как и интуиция, является важнейшим механизмом трансформации реальности в игровой мир. Тем самым, игра не противопоставляет объективную реальность и духовное начало, а сливает их в единое целое, в результате чего происходит порождение нового. За счет фантазии происходит удвоение мира на реальный и воображаемый. В то же время фантазия и воображаемые компоненты, которыми она оперирует, продуцируются игрой. Следовательно, фантазийная природа игры двояка, игра производна от фантазии и производит ее; фантазия разделяет мир на два, и в то же время стимулируется этим разделением, создавая все новые и новые образы. Такое взаимопроникновение фантазии и игры прививает вкус к рефлексии, которая дает возможность человеку развиваться. Человек учится не только тогда, когда он действует, а когда рефлексирует, отделяя успешное от неуспешного. Но возможность выхода за границы собственной точки зрения дает именно игра. Человек умеет играть и испытывает потребность в игре в силу рефлексивной природы своего сознания. Фантазийная природа игрового сознания не только воспринимает и репродуцирует уже существующие игры, но и бесконечно творит новые. Тем самым фантазия в познании несет в себе элемент конструктивности, она не просто присутствует в игре, она творит игру, трансформирует реальность в игровой мир. За счет фантазии, игра экспериментирует с бытием, выясняет устройство мира, его возможности и пределы. Сначала в игре совершается проверка бытия на прочность, вещи ломаются, все нормы и правила нарушаются. Затем следует моделирование реальности, выяснение ее смысла. Фантазийное экспериментаторство также проявляется в таком модусе игры как перекодирование, наделение вещей, слов и ситуаций другим смыслом. Это обнаружение различных смыслов и разнообразных возможностей у каждой отдельной вещи делает ее потенциально бесконеч |
105 данные своего опыта. Под воображением Сартр понимает всю образносмысловую структуру сознания, все предметы, которые человек в состоянии мыслить, ждать, желать, представлять. При этом реальность «всегда сопровождается крахом воображаемого, даже если между ними нет конкретных противоречий, ибо их несовместимость проистекает из их природы, а не из их содержания»1. Речь у Сартра идет не о том, что некоторые продукты деятельности воображения могут быть иллюзиями, противоречащими адекватному отражению действительности: за любыми построениями фантазии отрицается возможность отражения мира, диалектического взаимоперехода материального и идеального. В таком случае получается, что воображение человека от начала до конца иллюзорно; оно не рассматривается как специфическая форма отражения действительности. Согласно Сартру, все даже обладающие самой высокой степенью правдоподобия человеческие представления перечеркиваются «горькой истинной», атрибутом которой является нечаянность. Тем самым исключается малейшая возможность схватывания, улавливания фантазии хотя бы отдельных сторон моментов истины. Таким образом, представители субъективного идеализма абсолютизируют субъективный момент творческого акта, трактуют фантазию как выражение или принадлежность особого рода духовной субстанции, независимо от объективной реальности. Однако, это не совсем так. Фантазия по своей природе, произрастает из объективной реальности. Человек, фантазирующий, не может конструировать воображаемый мир на пустом месте. Фантазия, как и интуиция, является важнейшим механизмом трансформации реальности в игровой мир. Тем самым, игра не противопоставляет объективную реальность и духовное начало, а сливает их в единое целое, в результате чего 1 Буржуазная философия XX в. М. 1974. С.273. происходит порождение нового. За счет фантазии происходит удвоение мира на реальный и воображаемый. В то же время фантазия и воображаемые компоненты, которыми она оперирует, продуцируются игрой. Следовательно, фантазийная природа игры двояка, игра производна от фантазии и производит ее, фантазия разделяет мир на два, и в то же время стимулируется этим разделением, создавая все новые и новые образы. Такое взаимопроникновение фантазии и игры прививает вкус к рефлексии, которая дает возможность человеку развиваться. «Человек учится не тогда, когда он действует, а когда рефлексирует, отделяя успешное от неуспешного. ... Выход за границы собственной точки зрения дает игра»1. Человек умеет играть и испытывает потребность в игре в силу рефлексивной природы своего сознания. Фантазийная природа игрового сознания не только воспринимает и репродуцирует уже существующие игры, но и бесконечно творит новые. Тем самым фантазия в познании несет в себе элемент конструктивности, она не просто присутствует в игре, она творит игру, трансформирует реальность в игровой мир. За счет фантазии, игра экспериментирует с бытием, выясняет устройство мира, его возможности и пределы. Сначала в шре совершается проверка бытия на прочность, вещи ломаются, все нормы и правила нарушаются. Затем следует моделирование реальности, выяснение ее смысла. Фантазийное экспериментаторство также проявляется в таком модусе игры как перекодирование, наделение вещей, слов и ситуаций другим смыслом. Это обнаружение различных смыслов и разнообразных возможностей у каждой отдельной вещи делает ее потенциально бесконечной, отражающей и выражающей все что угодно. Фантазия осуществляет метаморфозы вещей, трансформирует всю реальность. Следовательно, фантазия вносит в игру такие элементы как непредсказуемость, спонтанность. «Спонтанность — не есть случайность, 1 Щедровицкий Г.П. Стснснрамма выступления на ОДИ-ЗО «Внедрение шровых форм обучения и воспитания в практику высшего и среднего специального образования» (Горький, 26.01.-05.02. 1984г.). |