|
ученого. Это встреча двух текстов готового и создаваемого реагирующего текста, следовательно, встреча двух субъектов, двух авторов» [там же]. Диалогический подход к тексту', т.е. его анализ в аспекте интерсубъектности одно из проявлений диалогизма как антропоцентрического взгляда на объект лингвистики. В этом отношении язык как объект действительно определяется субъективно. Бахтин выделяет два полюса текста. С одной стороны, текст предполагает язык «общепонятную (т.е. условную в пределах данного коллектива) систему знаков». То есть «за каждым текстом стоит система языка» и «в тексте ей соответствует все повторимое и воспроизводимое, все, что может быть дано вне данного текста» [Бахтин 1979: 283]. С другой стороны, «каждый текст (как высказывание) является чем-то индивидуальным, единственным и неповторимым, и в этом весь смысл его (его замысел, ради чего он создан). Это то в нем, что имеет отношение к истине, правде, добру, красоте, истории» [Бахтин 1979: 283]. Такой подход к тексту делает язык лишь одним из его аспектов. Язык это «материал и средство». Главное в тексте его замысел, авторская интенция. Кроме этого, конституирующими являются его ценностный и индивидуальностилистический аспект. Как видно из этого соотношения, «над категорией текста ... совершены две операции, идущие вразрез с тенденциями семиотики. Вопервых, Бахтин «развоплотил» текст, показав вторичность, техничность собственно языковою знакового материала; во-вторых же, он «очеловечил» текст, тогда как едва ли не главной целью семиотики было оторвать текст от его автора» [Бонецкая 1995: 42]. Поскольку текст взаимодействует с контекстом, его неповторимый авторский момент «не вмещается» в текст как таковой (т.е. как знаковый комплекс) по причине «повторяемости и общезначимости» языковых единиц, конституирующих текст. Замысел текста «осуществляется чистым контекстом» [Бахтин 1979: 283], присутствием его адресата и интерпретатора в ситуации «произнесения» текста. Бахтин расширяет проблему текст до границ проблематики словесного творчества и говорит о произведении, а в связи с 26 |
32 ношений элементов как в системе языка, так и в отдельном высказывании. «Лингвистические элементы нейтральны к разделению на высказывания, свободно движутся, не признавая рубежей высказывания, не признавая (не уважая) суверенитета голосов. Чем же определяются незыблемые рубежи высказывания? Металингвистическими силами» (Бахтин 1979, 293). Поскольку предметом лингвистики являются «системные или линейные отношения между знаками», то «отношения высказываний к реальной действительности, к реальному говорящему субъекту и к реальным другим высказываниям, отношения, впервые делающие высказывания истинными или ложными, прекрасными и т.п., никогда не могут стать предметом лингвистики. Отдельные знаки, системы языка или текст (как знаковое единство) никогда не могут быть ни истинными, ни ложными, ни прекрасными и т.п.» (Бахтин 1979, 303). Диалогические отношения между высказываниями в тексте выводят любой текстовый анализ за пределы лингвистики в пограничную область исследований, которую Бахтин обозначает как металингвистику, а свой анализ текста называет философским, движущимся в «в пограничных сферах», «на стыках и пересечениях» лингвистики, литературоведения, филологии (Бахтин 1979, 281), так как сущность текста заключается в «событии жизни», которое развивается «на рубеже двух сознаний, двух субъектов» (Бахтин 1979, 285). Отсюда и программа или стратегия исследования текста диалог автора текста и исследователя, «диалог особого вида: сложное взаимоотношение текста (предмет изучения и обдумывания) и создаваемого обрамляющего контекста (вопрошающего, возражающего и т.п.), в котором реализуется познающая и оценивающая мысль ученого. Эго встреча двух текстов готового и создаваемого реагирующего текста, следовательно, встреча двух субъектов, двух авторов» (там же). Диалогический подход к тексту, т.е. его анализ в аспекте интерсубъектности одно из проявлений диалогизма как антропоцентрического взгляда на объект лингвистики. В этом отношении язык как объект действительно определяется субъективно (Богушевич 2000). 33 Бахтин выделяет два полюса текста. С одной стороны, текст предполагает язык «общепонятную (то есть условную в пределах данного коллектива) систему знаков». То есть «за каждым текстом стоит система языка» и «в тексте ей соответствует все повторимое и воспроизводимое, все, что может быть дано вне данного текста» (Бахтин 1979, 283). С другой стороны, «каждый текст (как высказывание) является чем-то индивидуальным, единственным и неповторимым, и в этом весь смысл его (его замысел, ради чего он создан). Это то в нем, что имеет отношение к истине, правде, добру, красоте, истории» (Бахтин 1979, 283). Такой подход к тексту делает язык лишь одним из его аспектов. Язык это «материал и средство». Главное в тексте его замысел, авторская интенция. Кроме этого, конституирующими являются его ценностный аспект, а также индивидуально-стилистический. Как видно из этого соотношения, «над категорией текста...совершены две операции, идущие вразрез с тенденциями семиотики. Во-первых, Бахтин «развоплотил» текст, показав опять-таки вторичность, техничность собственно языкового знакового материала; во-вторых же, он «очеловечил» текст, тогда как едва ли не главной целью семиотики было оторвать текст от его автора» (Бонецкая 1995а, 42). Поскольку текст взаимодействует с контекстом, его неповторимый авторский момент «не вмещается» в текст как таковой (т.е. как знаковый комплекс) по причине «повторяемости и общезначимости» языковых единиц, конституирующих текст. Замысел текста «осуществляется чистым контекстом» (Бахтин 1979, 283), присутствием его адресата и интерпретатора в ситуации «произнесения» текста. Бахтин расширяет проблему текста до границ проблематики словесного творчества и говорит о произведении, а в связи с текстом вне художественного творчества решает проблему интерпретации. Но и текст, и произведение «событийны», разомкнуты: текст это событие отношения автора и интерпретатора, а произведение событие отношения автора и героя. Другими словами, это диалогические события, относящиеся к сфере духовной культуры. |