|
пределах одного контекста, считал М.М. Бахтин, не могут оказаться рядом, не скрестившись диалогически..., два равновесомых слова на одну тему, если они только сошлись, неизбежно должны взаимоориентироваться. Два смысла не могут лежать рядом друг с другом, как две вещи, они должны внутренне соприкоснуться, т.е. вступить в смысловую связь» [Бахтин 1994: 81J. По мысли М.М. Бахтина, включение чужой речи в монологический контекст предполагает экспликацию диалогических отношений, возникающих между чужой речью и контекстом. Рассматривая феномен чужой речи в аспекте диалога, ученый указывал на то, что в формах передачи чужой речи «выражено активное отношение одного высказывания к другому», в них «отражаются основные и константные тенденции активного восприятия чужой речи» [цит. по: Алпатов 2005: 126]. М.М. Бахтин утверждал, что присутствие в авторской речи чужого слова непременно отражает реакцию говорящего, которая проявляется в степени ассимиляции, модификации чужой речи в авторском высказывании. Именно это активное отношение к чужому слову является, по мнению М.М. Бахтина, воплощением в монологе одного из основных признаков диалога [там же: 126]. Обращаясь к анализу взаимодействия авторского и чужого слова в рамках монологической речи, ученый связывал динамику их речевой взаимоориентации с выбором формы передачи чужого высказывания. При этом были намечены две тенденции «активного реагирующего восприятия» чужой речи «создание отчетливых, внешних контуров чужой речи при слабой ее внутренней индивидуализации и стремление «к разложению компактности и замкнутости чужой речи, к ее рассасыванию и стиранию ее границ» [гам же: 130, 131]. С первой из них М.М. Бахтин соотносил формы прямой речи, а со второй косвенной и несобственно-прямой речи. Кроме того, ученым высказывалась мысль о необходимости учитывать и «социально-иерархическое положение чужого слова» [там же: 133], поскольку, по М.М. Бахтину, отчетливость граней чужой речи и доступность проникновению внутрь ее 71 |
два равновесомых слова на одну тему, если они только сошлись, неизбежно должны взаимоориентироваться. Два смысла не могут лежать рядом друг с другом, как две вещи, они должны внутренне соприкоснуться, т.е. вступить в смысловую связь» [Бахтин 1994: 81]. По мысли М.М. Бахтина, включение чужой речи в монологический контекст предполагает экспликацию возникающих между ними диалогических отношений. Рассматривая феномен чужой речи в аспекте диалога, ученый указывал на то, что в формах передачи чужой речи «выражено активное отношение одного высказывания к другому», в них «отражаются основные и константные тенденции активного восприятия чужой речи» [Бахтин 1993: 126]. М.М. Бахтин утверждал, что присутствие в авторской речи чужого слова непременно отражает реакцию говорящего, которая проявляется в степени ассимиляции, модификации чужой речи в авторском высказывании. Именно это активное отношение к чужому слову является, по мнению М.М. Бахтина, воплощением в монологе одного из основных признаков диалога [там же: 126]. Обращаясь к анализу взаимодействия авторского и чужого слова в рамках монологической речи, ученый связывал динамику их речевой взаимоориентации с выбором формы передачи чужого высказывания. При этом были намечены две тенденции «активного реагирующего восприятия» чужой речи «создание отчетливых, внешних контуров чужой речи при слабой ее внутренней индивидуализации и стремление «к разложению компактности и замкнутости чужой речи, к ее рассасыванию и стиранию ее границ» [там же: 130, 131]. С первой из них М.М. Бахтин соотносил формы прямой речи, а со второй косвенной и несобственнопрямой речи. Кроме того, ученым высказывалась мысль о необходимости учитывать и «социально-иерархическое положение чужого слова» [там же: 133], поскольку, по М.М. Бахтину, отчетливость граней чужой речи и доступность проникновению внутрь ее комментирующих и реплицирующих тенденций зависит от ощущения автором иерархической 133 |