|
воспоминания, мнения, впечатления» [Соловьева 1965: 108-109]. Из этого следует, что семантика диалогических отношений находится в плоскости актуапизации значений двух типов противоположности и тождества, что подтверждается исследованиями характера смысловых позиций, которые эксплицируются в чужой речи, включенной в монологический контекст [см. Чубай 2007: 135]. О.Л. Прохватилова выделяет два типа семантического взаимодействия смысловых позиций авторской и чужой речи в монологическом контексте конфликтные, передающие несовпадение точек зрения говорящего и субъекта цитируемой речи, и унисонные, отражающие тождественность их взглядов [см.: Прохватилова 1999]. Характер диалогических отношений, возникающих между авторским и цитируемым высказыванием в монологической речи, соотносится с той или иной функцией, которую выполняет чужая речь. Современные функционально-стилистические исследования обнаруживают полифункциональность чужой речи, выступающей средством диалогичности в текстах разной стилистической принадлежности. В публицистической речи цитирование в авторской речи оппонента соотносится с полемическим характером публицистики [см.: Богомолова 1987; Еремина 1987; Зайцева 1987; Игнатова 1982]. Положение о многообразии функций чужой речи подтверждается и исследованиями этого явления с позиций теории речевых актов. М.В. Китайгородская считает, что функции чужой речи могут рассматриваться как производные от той или иной основной функции языка, и выделяет три текстовые функции чужой речи: интерпретационную, конструктивную и риторическую [Китайгородская 1993: 77]. Интерпретационная функция, по М.В. Китайгородской, проявляется в условиях, когда «говорящий использует контексты чужой речи как прием более наглядного и убедительного толкования высказываемого суждения или мнения» [там же]. При этом чужая речь усиливает направленность слова говорящего на адресата и в этом сближается с 73 |
мнения, впечатления» [Соловьева 1965: 108-109]. Из этого следует, что семантика диалогических отношений находится в плоскости актуализации значений двух типов противоположности и тождества, что подтверждается исследованиями характера смысловых позиций, которые эксплицируются в чужой речи, включенной в монологический контекст [см.: Красавцева 1991: 92]. Принимая во внимание сказанное, считаем возможным выделять два типа семантического взаимодействия смысловых позиций авторской и чужой речи в монологическом контексте конфликтные, передающие несовпадение точек зрения говорящего и субъекта цитируемой речи, и унисонные, отражающие тождественность их взглядов [см.: Прохватилова 1999]. Характер диалогических отношений, возникающих между авторским и цитируемым высказыванием в монологической речи, соотносится с той или иной функцией, которую выполняет чужая речь. Современные функционально-стилистические исследования обнаруживают полифункциональность чужой речи, выступающей средством диалогичности в текстах разной стилистической принадлежности. В публицистической речи цитирование в авторской речи оппонента соотносится с полемическим характером публицистики [см.: Богомолова 1987; Еремина 1983; Зайцева 1987; Игнатова 1982]. В судебной речи монологического характера, для которой диалогичность является качеством, связанным с ее убеждающим характером [см.: Резниченко 1976], воспроизведение чужого мнения служит целям аргументации точки зрения оратора [Ивакина 1995: 99 100]. Положение о многообразии функций чужой речи подтверждается и исследованиями этого явления с позиций теории речевых актов. М.В. Китайгородская считает, что функции чужой речи могут рассматриваться как производные от той или иной основной функции языка, и выделяет три текстовые функции чужой речи: 135 интерпретационную, конструктивную и риторическую [Китайгородская 1993: 77]. Интерпретационная функция, по М.В. Китайгородской, проявляется в условиях, когда «говорящий использует контексты чужой речи как прием более наглядного и убедительного толкования высказываемого суждения или мнения» [там же]. При этом чужая речь усиливает направленность слова говорящего на адресата и в этом сближается с апеллятивной функцией языка. Конструктивная функция чужой речи, по мнению автора, реализуется, когда «говорящий использует конструкции с чужой речью как один из способов экономии речевых усилий, упрощения построения плана выражения» [там же]. Конструктивная функция чужой речи сближается с коммуникативной функцией языка, так как она тоже ориентирована на сообщение. Риторическая функция чужой речи чаще всего актуализируется при цитации, которая используется обычно в публичной речи для усиления перлокутивной силы высказывания [там же: 78]. Еще один подход при выделении функций чужой речи в аспекте семиотики использует Е.Б. Рогачевская [Рогачевская 1989]. Исследователь выделяет 4 функции чужого слова: 1) авторитарную функцию как подтверждение сказанного авторитетным источником; 2) субститутивную функцию в текстах, смонтированных на манер коллажа; 3) орнаментальноюрганизующую функцию, когда цитата обрамляет повествование; 4) функцию отсылки к источнику [Рогачевская 1989: 1819]. Обобщая приведенные классификации функций чужой речи в аспекте их соотнесенности с характером диалогических отношений, возникающих в монологе при включении в него чужого высказывания, отметим, что в случаях конфликтности речевого взаимодействия авторского и чужого слова последнее может выступать в полемической функции; при наличии унисонных диалогических отношений в рамках диалога репродуцируемая речь может использоваться в аргументативной, 136 |