Проверяемый текст
Чубай Светлана Анатольевна. Диалогичность современной политической рекламы (Диссертация 2007)
[стр. 97]

эксплицирована благодаря использованию конструкций с модальным значением долженствования.
Анализ вопросно-ответных единств, используемых в
статье, дает возможность утверждать, что они направлены на экспликацию статуса адресата, превращают адресата речи из пассивного в активного участника общения, при этом придают тексту эмоциональность, динамизм, способствуют более тесному контакту адресанта и адресата.
Чужая речь как сигнал внутренней диалогичности Мы связываем феномен авторизации с модификациями «я»-сферы высказывания.
Они возникают путем замещения в речи позиции говорящего лица.
Средствами изменений «я»-сферы высказывания
могут выступать помимо оценочности и образности также формы чужой речи или цитирования.
Исследователи отмечают, что цитация является одним из частотных структурно-содержательных компонентов газетного текста, который широко используется в современных печатных средствах массовой информации, так как позволяет решить целый ряд задач: наиболее точно воспроизвести определенную фактическую информацию, опосредованно выразить свое отношение к ней, создавая одновременно, в случае прямой цитации, особый эффект присутствия, усиливающий воздействие на адресата [Еремина 1987J.

Мы рассматриваем чужую речь в рамках коммуникативного подхода, учитывая при этом и
структурно-функциональный, поскольку чужая речь понимается нами как важный функциональный элемент текстов проблемных статей и писем, необходимый для реализации коммуникативных задач адресанта.
На наш взгляд, сам вид чужой речи, объем включаемого в речь репродуцированного текста, степень отдаленности воспроизводимой речи от инициального высказывания, выбор вербальных сигналов чужой речи и т.д.
определяется в первую очередь коммуникативными целями ввода в актуальную речь чужого текста.
В этом отношении влияние бахтинской концепции несомненно: чужая речь мыслится говорящим как высказывание другого
97
[стр. 114]

например: Но надо трезво, без эмоций определить нужна ли самим людям именно такая форма протеста, такая форма борьбы за свои права? Даст ли она результат? Не принесет ли она больше вреда, чем пользы? Не окажутся ли люди, вышедшие на улицы, пешками в чьих-то политических играх? (177).
Можно заметить, что авторы вводят в ТПР характерную для диалога вопросно-ответную конструкцию, что облегчает и активизирует восприятие текста читателем, придает ТПР оттенок непринужденности, разговорности.
Обращает на себя внимание то, что в большей части проанализированных ТПР предполагаемая («реконструируемая») речевая реакция адресата грамматически передается как прямой вопрос.
Благодаря синтаксическому оформлению в монологическом ТПР возникает ситуация гипотетического диалога, в котором реакция второго участника общения вербализуется и «озвучивается» политиком.
Таким образом, здесь мы имеем дело с реальным избирателем, воспринимающим слова политика и реагирующим на них.
Таким образом, нами выявлено 3 группы вопросно-ответных единств, используемых в ТПР: вопросно-ответные единства, в которых адресат четко не обозначен; вопросно-ответные единства, в которых наблюдается усиление адресности за счет использования определенных семантико-грамматических средств, и вопросно-ответные единства, в которых убеждающая направленность эксплицирована благодаря использованию конструкций с модальным значением долженствования.
Анализ вопросно-ответных единств, используемых в
ТПР, дает возможность утверждать, что они направлены на экспликацию статуса адресата ТПР, превращают адресата речи из пассивного в активного участника общения, при этом придают тексту эмоциональность, динамизм, способствуют более тесному контакту адресанта и адресата.
114

[стр.,127]

высказывания.
Они возникают путем замещения в речи позиции говорящего лица.
Средствами изменений «я» сферы высказывания
выступают формы чужой речи или цитирования.
Опыт изучения вопросов, связанных с определением понятия «чужая речь», обобщен в монографии О.А.
Прохватиловой «Православная проповедь и молитва как феномен современной звучащей речи» [Прохватилова 1999].
Автор подчеркивает, что в научной литературе термины «чужая речь» и «цитирование» («цитация») часто употребляются как синонимы [см.: Зайцева 1987; Китайгородская 1993; Михайленко 1983 и др.].
Однако эти понятия не всегда совпадают в полном объеме.
Так, В.Н.
Волошинов под чужой речью понимает «высказывание другого субъекта, первоначально совершенно самостоятельное, конструктивнозаконченное и лежащее вне данного контекста» [Волошинов 1929].
Чужая речь, по определению авторов Русской грамматики 1980 года, это такая речь, которая не принадлежит говорящему, а лишь воспроизводится или пересказывается им с возможным указанием на цель, источник и ситуацию, в которой она реализовывалась [Русская грамматика 1980: И, 485].
В научной литературе существует также широкое и узкое понимание термина цитирование.
Традиционное определение дает О.С.
Ахманова, трактуя цитирование как «дословное воспроизведение чужой речи» [Ахманова 1966: 511].
При таком толковании цитирование отождествляется с формами прямой речи.
Л.
Блумфилд интерпретирует этот термин как «передаваемые» или «перемещенные» высказывания [Блумфилд 1968], что позволяет объединить такие языковые формы цитирования, как прямая и косвенная речь.
А.
Вежбицка термин «цитирование» толкует более широко, считая, что цитирование не ограничивается экспликацией в речи двух языковых сознаний и включает также те случаи, когда языковой элемент с экспрессивным значением является отражением присутствия языкового 127

[стр.,130]

• лингвокультурологическим (Ю.М.
Лотман, З.Г.
Минц), позволяющим анализировать цитацию как носителя определенной социально значимой для данного языкового коллектива культурной информации [Алещанова 2000: 7] Мы рассматриваем чужую речь в рамках коммуникативного подхода, учитывая при этом и стуктурно-функциональный, поскольку чужая речь понимается нами как важный функциональный элемент ТГТР, необходимый для реализации коммуникативных задач адресата.
На наш взгляд, сам вид чужой речи, объем включаемого в речь репродуцированного текста, степень отдаленности воспроизводимой речи от инициального высказывания, выбор вербальных сигналов чужой речи и т.д.
определяется в первую очередь коммуникативными целями ввода в актуальную речь чужого текста.
В этом отношении влияние бахтинской концепции несомненно: чужая речь мыслится говорящим как высказывание другого
субъекта, первоначально совершенно самостоятельное, конструктивно законченное и лежащее вне данного контекста.
Эти чужие слова приносят с собой и свою экспрессию, свой оценивающий тон, который перерабатывается и переакцентируется нами.
Кроме того, исследователи отмечают, что цитация является одним из частотных структурно-содержательных компонентов газетного текста, который широко используется в современных печатных средствах массовой информации, так как позволяет решить целый ряд задач: наиболее точно воспроизвести определенную фактическую информацию, опосредованно выразить свое отношение к ней, создавая одновременно, в случае прямой цитации, особый эффект присутствия, усиливающий воздействие на адресата [Еремина 1987].
Традиционная типология чужой речи строится с учетом соотношения модально-временных планов авторской и чужой речи и предполагает наличие трех форм существования чужой речи в авторском монологе: а) прямая речь, при которой авторский план существует 130

[Back]