Проверяемый текст
Никита Моисеев. Современный антропогенез и цивилизационные разломы. Эколого-политологический анализ / Вопросы философии №1: 3-30; 1995.
[стр. 17]

17 животных.
Сильные притесняли более слабых, плодовитые племена брали верх над малочисленными, выживали наиболее приспособленные и агрессивные, объединение имело целью противостояние в межвидовой и * внутривидовой борьбе.
Можно сказать, что люди жили по природным законам и не отрывались от природы.
Человечество — единый биологический вид, находящийся в процессе своей преимущественно надорганизменной общественной эволюции: биологическое развитие идет столь медленно, что не оказывает какого-либо заметного влияния на характер остальных эволюционных процессов.
Все те люди, которые живут ныне на Земле —
потомки кроманьонцев, которые, повидимому, только в неолите определились в качестве единственньгх представителей семейства австралопитековых, сохранившИ/Х способность претендовать на право оказаться нашими общими предками.
Все остальные близкие виды (и неандертальцы, в частности) были уничтожены в процессе естественного, но уже не внутривидового, а надорганизменного отбора.
Существуют разные гипотезы о причинах и характере исхода этой трагедии,
т.к.
в биологическом и умственном отношении многие популяции неандертальцев, вероятнее всего, не уступали кроманьонцам.

Сама причина этой борьбы была более или менее очевидной.
В самом
'• деле, если два вида в одной и той же нише выполняют одну и ту же биологическую функцию, то между ними неизбежно разгорается борьба за ресурс, а, следовательно, и за выживание.
А в неолите разные популяции неандертальцев, а тем более кроманьонцы, были уже разными видами.

Необходимость накапливания знаний, навыков, мастерства потребовала ограничений на действие биосоциальных законов.
Эти законы установились в самом начале антропогенеза и постепенно начали приходить в
> противоречие с новыми условиями жизни.
Стала возникать система запретов, все то, что мы теперь называем основами нравственности, способной оградить рождающееся общество от безраздельного господства
[стр. 11]

11 ных условиях традиционно действующих нравственных начал, по-видимому, уже недостаточно.
Подобные явления уже фиксируются специалистами в области наук об обществе и об их развитии высказываются порой вполне справедливые суждения.
Однако они вряд ли связываются с грядущим кризисом и их анализ проводится вне общего контекста развития планетарного сообщества, вне связи с исследованием процесса самоорганизации природы и общества, их взаимной адаптации.
В этой связи заслуживает внимания, например, статья С.
Хантингтона «Столкновение цивилизаций», русский перевод которой опубликован в журнале «Полис» (№ 1, 1994).
В этой статье делается справедливый вывод о роли границ цивилизационных разломов в современной истории и об этих границах, как о возможных линиях будущих фронтов, в том числе и горячих.
Однако его аргументация мне не представляется достаточно убедительной, поскольку причины неизбежного столкновения цивилизаций, по моему мнению, лежат в гораздо более глубоких горизонтах, чем это представляется автору.
А его справедливые наблюдения всего лишь поверхностные проявления глубинных процессов современного этапа антропогенеза.
Одной из важнейших причин современных цивилизационных противостояний являются процессы модернизации и создание и распространение некоторых общепланетарных стандартов, отвечающих потребностям возникающей технологической основы цивилизации.
Но постепенно эти противостояния перейдут в сферу экологии, точнее – потребуют нового устройства планетарного сообщества, отвечающего обеспечению экологического императива.
И они могут оказаться источником катастрофических последствий.
Биосоциальные законы и рождение цивилизации Человечество – единый биологический вид, находящийся в процессе своей преимущественно надорганизменной общественной эволюции: биологическое развитие идет столь медленно (если идет), что не оказывает какого-либо заметного влияния на характер остальных эволюционных процессов.
Все те люди, которые живут ныне на Земле
потомки кроманьонцев, которые, по-видимому, только в неолите определились в качестве единственных представителей семейства австралопитековых, сохранивших способность претендовать на право оказаться нашими общими предками.
Все остальные близкие виды (и неандертальцы, в частности) были уничтожены в процессе естественного, но уже не внутривидового, а надорганизменного отбора.
Существуют разные гипотезы о причинах и характере исхода этой трагедии,
ибо в биологическом и умственном отношении многие популяции неандертальцев, вероятнее всего, не уступали кроманьонцам.


[стр.,12]

12 Сама причина этой борьбы была более или менее очевидной.
В самом
деле, если два вида в одной и той же нише выполняют одну и ту же биологическую функцию, то между ними неизбежно разгорается борьба за ресурс, а следовательно, и за выживание.
А в неолите разные популяции неандертальцев, а тем более кроманьонцы, были уже разными видами.

Но вот победу кроманьонцев надо еще объяснить.
Здесь могут быть лишь гипотезы.
Я думаю, что исход борьбы лежит уже в особенностях цивилизации этих видов.
Палеолитическую революцию, которая перестроила само содержание процесса эволюции прачеловека (неоантропа), удалось пережить, вероятнее всего, далеко не всем видам австралопитековых, которые в начале четвертичного периода переселились из тропического леса в саванну.
Не все виды смогли усвоить качественно новые условия обитания, приспособиться к использованию искусственных орудий и увеличению роли интеллекта в жизни первобытных сообществ.
В самом деле, необходимость накапливания знаний, навыков, мастерства потребовала ограничений на действие биосоциальных законов.
Эти законы установились в самом начале антропогенеза и постепенно начали приходить в
противоречие с новыми условиями жизни.
Стала возникать система запретов, все то, что мы теперь называем основами нравственности, способной оградить рождающееся общество от безраздельного господства
биосоциальных законов и обеспечить развитие общественных форм жизни.
Вероятно, именно с этого периода стало возможным говорить о возникновении цивилизации неоантропов.
Употребляя слово «цивилизация», я буду иметь в виду некоторую общность людей, характеризуемую определенным набором ценностей (в том числе, и технологиями, и навыками), системой общих запретов, похожестью (но не тождественностью) духовных миров и т.
д.
Но любому эволюционному процессу, в том числе и развитию цивилизации, сопутствует и рост разнообразия форм организации жизни, в том числе и «цивилизационных разнообразий» – цивилизация никогда не была и не будет единой, несмотря на объединяющую человечество технологическую общность.
Австралопитеки, покинувшие лес, жили первое время, вероятнее всего, в более или менее одинаковых природных условиях.
Можно думать, что они в более или менее одно время научились использовать подсобные средства, а затем и создавать искусственные орудия.
Такое предположение не противоречит известным данным антропологов.
И поэтому многие запреты (например, хочешь иметь жену, добудь ее в другой пещере, т.
е.
запрет на кровосмешение), а тем более табу «не убий!», умерявшее агрессивность, были ответом всего биологического вида «пралюдей» на меняющиеся условия жизни, тем биосоциальным законам, которые сформировались за 2–2,5 млн.
лет коллективной жизни в саванне.

[Back]