|
72 формы жизни, которые сопутствуют модернизации. Но только формы — содержание осталось почти неизменным. Да и формы они трансформировали под свои стандарты, нашли новые образцы жизни, делая модернизационные 1 процессы более интенсивными. В исламском мире эти процессы идут совершенно по-иному. И предсказать их развитие гораздо сложнее, ибо религией являются сами формы жизни. Ислам не только религия, это и отношения между людьми, и образец жизни, усвоенный веками, и естественным образом продолжающий доисламские традиции. Но его неприятие либерализма, некоторых западных стандартов, будет означать отставание в промышленном производстве, в развитии новых идей и технологий. А новые идеи (и способность их индуцировать) как раз и * являются тем основным продуктом, который на мировом рынке определяет положение страны в планетарном сообществе (в нынешнее время куда больше, чем запасы минеральных ресурсов). Вот почему неприятие некоторых форм жизни, и главным образом мышления, обрекает народы, их не принявшие, на судьбу неандертальцев в нашей общей экологической нише. Но добровольно ни один народ не согласится с таким финалом собственной истории. Если он не сможет принять вызов модернизации, то он * возьмется за оружие. И никакой контроль не помешает сегодня созданию ядерного оружия, средств его доставки, а также других средств массового уничтожения. Мировое сообщество должно принять меры, найти в себе силы для глубокого компромисса и глубокой перестройки своей организации, чтобы процессы модернизации не привели к конфликтам между цивилизациями. Самые опасные противостояния, которые возникнут и уже начинают возникать, будут связаны с проблемами экологии — с проблемами « организации единой жизни под общей крышей непрерывно беднеющей планеты цивилизаций очень разных, имеющих разные шкалы ценностей и лежащих в их основе разных духовных миров. |
25 И что еще очень важно – неприятие новых форм жизни, связанных с модернизацией, лежит глубоко в сознании народа (а может быть, и уже в подсознании), сложившегося за тысячелетия его жизни. Заметим, что аналогичные обстоятельства имеют место и в республиках бывшего Советского Союза. Процессы модернизации в советское время там зашли весьма далеко, но после распада СССР не произошло отката подобного тому, который имел место в Алжире после ухода французов или Иране после революции Хомейни. И секрет в том, что колхозный строй деревни оказался близким к той форме жизни, которая была привычной для этих мусульманских стран: колхоз – это та же махали, а его председатель – всеми принимаемый старейшина. Ну а промышленность – ее создавали «русскоязычные». И им, по-видимому, придется уезжать. И чем быстрее, тем лучше как для «русскоязычных», так и для титульных народов этих стран, которых очень мало беспокоит судьба авиационных заводов и урановых рудников. И трудности во взаимоотношениях с европейцами, которые переживает Алжир, однажды неизбежно проявятся и в Узбекистане. Они не будут зависеть от правительства. Строй жизни и традиции сами начнут восставать против утверждения либерализма. А без него невозможно завершить модернизацию. Вот почему как ответ на развитие модернизационных процессов в большинстве мусульманских стран расцветает исламский фундаментализм и неизбежно ему сопутствующий терроризм. Если к этому добавить иное представление о ценности «земной» жизни, чем на Западе, понимание того, что оружие массового уничтожения становится доступным не только странам, но и отдельным группам людей, то мы увидим, сколь опасна эта линия цивилизационного разлома. Я убежден, что линия разлома европейско-американской и тихоокеанской цивилизаций во всяком случае в обозримом будущем не приведет к «горячим фронтам». Противостояния будут нарастать и дальше, и уже сегодня мы видим ростки будущих трудностей. Но они будут носить прежде всего экономический характер; это будет соревнование в способности эффективно реализовать потенциальные возможности модернизации. И его результат можно предсказать – будет постепенное вытеснение Америки из большинства восточных рынков. В самом деле, тихоокеанские цивилизации более или менее безболезненно приняли те формы жизни, которые сопутствуют модернизации. Но только формы – содержание осталось почти неизменным. Да и формы они подстроили, трансформировали под свои мерки и нашли новые образцы жизни, интенсифицирующие модернизационные процессы: новая волна модернизации пойдет с Востока! В исламском, мире эти процессы идут совершенно по-иному. И предсказать их развитие гораздо сложнее, ибо религией являются сами формы жизни. Ислам не только религия и 26 ее «порядок во взаимоотношении с Богом», это и отношения между людьми, и образец жизни, усвоенный веками, и естественным образом продолжающий доисламские традиции. Но его неприятие либерализма – пожалуй, лучше сказать, некоторых западных стандартов, будет означать отставание в промышленном производстве, в развитии новых идей и технологий. А новые идеи (и способность их индуцировать) как раз и являются тем основным продуктом, который на мировом рынке определяет положение страны в планетарном сообществе (в нынешнее время куда больше, чем запасы минеральных ресурсов). Вот почему неприятие некоторых форм жизни, и главным образом мышления, обрекает народы, их не принявшие, на судьбу неандертальцев в нашей общей экологической нише. Но добровольно ни один народ не согласится с таким финалом собственной истории. Если он не сможет принять вызов модернизации, то он возьмется за оружие. И никакой контроль не помешает сегодня созданию ядерного оружия и средств его доставки. А может быть, и других средств массового уничтожения. И если мировое сообщество не примет мер, не найдет в себе силы для глубокого компромисса и глубокой перестройки своей организации, то уже процессы модернизации могут привести к «горячим фронтам», линии которых пройдут по границам цивилизационных разломов3 . И все же не те противоречия, которые сегодня у всех на виду, противоречия, порождаемые (может быть, лучше – стимулируемые) процессами модернизации, представляют основную опасность для судеб рода человеческого. На линиях цивилизационных разломов, благодаря противоречиям, которые стимулируются модернизацией, уже возникают фронты. Но пока еще не ядерные, и я надеюсь, что они и никогда не перерастут в ядерные, ибо у народов всегда есть определенный шанс адаптироваться к требованиям модернизации, приспособить их «под себя», подогнать под свои стандарты, найти приемлемый компромисс со своими традиционными устремлениями. Одним словом, поступить так, как это сумели сделать Япония и остальные промышленные страны Тихоокеанского региона. Но, конечно, подругому. Самые опасные противостояния, которые возникнут и уже начинают возникать, будут связаны с проблемами экологии – с проблемами организации единой жизни под общей крышей непрерывно беднеющей планеты цивилизаций очень разных, имеющих разные шкалы ценностей и лежащих в их основе разных духовных миров. 3 Именно такой мне представляется проблема «Север–Юг», во всяком случае, первый этап этой конфронтации. |