Проверяемый текст
Тесля А. А. История законодательства о праве поземельной собственности в России с IX по начало XX века. Учебное пособие. — 2004.
[стр. 49]

обще, в частности, подвергали осмеянию иконы, культ Богоматери.
При таких условиях Иоанн Васильевич был вынужден отказаться от молчаливого благожелательства «жидовствующим» и в конечном итоге допустить их осуждение на соборе 1504 г., более того, должен был сам каяться перед Иосифом Саниным.
Но отречение княжеской власти от «жидовствующих» не было оставлением той части их программы, где они выступали против церковного и в особенности монастырского землевладения.
Власть нашла иное направление русской религиозной мысли, которое, будучи догматически и жизненно безупречно, в ближайших политических планах способствовало стремлению государства расширить свой земельный раздаточный фонд за счет монастырей.
Мы имеем в виду течение
«нестяжателен», явившихся русским вариантом исихастского течения в православии (учения священно-безмолвствующих) .
Следует отметить, что византийские паламиты (сторонники Св.
Григория Паламы) так же, как и их русские последователи, негативно относились к чрезмерной пышности богослужений и благожелательны «к отнятию в пользу государства монастырских и даже церковных владений» .

На соборе 1503 года, поддержанные высшей властью, сторонники Нила Сорского «начали говорить, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням, а кормились
бы рукоделием» , то есть выступили за полную секуляризацию монастырских имуществ, что было гораздо радикальнее всех предыдущих действий правительства, которое в настоящем случае стремилось воспользоваться разногласиями в среде самого монашества.
Для отпора противники нестяжателей вызвали Иосифа Волоцкого, вернувшегося в свой монастырь до окончания собора.
Последний, решительно отвергая притязания заволжских старцев, сказал, между прочим, указывая на семь ярлыков, данных ханами церкви: «Посмотри, благочестивый государь, и неверные цари не дерзали обижать церковь; как же ты решишься отнять у нея ея вековое достояние,
Об исихазме см.
подробнее: Св.
Григорий Палама.
Триады в защиту священнобезмолвстующих.
М., 1995; и помещенную в приложении к данной книге статью В.
Вениаминова (С.
344
381).Л Вениаминов В.
Указ.
соч.
С.
366 367.О Цит.
по: Милюков П.
Н.
Указ.
соч.
Т.
3.
С.
56.

49
[стр. 58]

отреклись, а митрополит Филипп был даже лишен жизни [Федотов Г.
П.
Указ.
соч.
С.
19.].
Такое положение способствовало возникновению идей о пополнении государственной казны за счет церковных и монастырских имуществ.
Еще ранее, в XIV веке, митрополит Киприан в письме к Афанасию Высоцкому высказывался за то, чтобы отдавать монастырские вотчины в управление "мирянам богобоязненным", то есть отделить монашескую братию от управления принадлежащими им имуществами, без лишения их права собственности [Попов М., свящ.
Изгнанный правды ради.
Жизнь святителя Арсения (Мациевича).
— Репр.
воспроизв.
изд.
1905, озаглавленного Арсений Мациевич, митрополит Ростовский и Ярославский.
— М., 2001.
С.
63.].
Помимо сказанного выше об изменении статуса церкви в конце XV – первой половине XVI вв.
секуляризационные планы значительно облегчались еще и тем обстоятельством, что в самой русской церкви в этот период существовало одновременно два направления, выступавших против монастырского землевладения — заволжские старцы (нестяжатели) и "жидовствующие".
"Жидовствующие" были весьма радикальным еретическим движением, вероятно, связанным с более ранней сектой стригольников [Любопытно отметить, что в XVIII веке секта субботников утверждала свою преемственность с "жидовствующими", что показывает если не прямую связь (которая маловероятна), то, по крайней мере, интеллектуальную живучесть подобного направления.], соблазненным "пытанием о вере" и через открытие книг Ветхого Завета стремившихся вернуться к "изначалию".
Их итоговыми требованиями было уничтожение церковной иерархии, а не исправление некоторых "нестроений" в существующей церкви.
Не монастырское землевладение вызывало их протест, а само монашество почиталось ими "установлением, противным...
природе человека" [Дудаков С.
Ю.
Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России.
М., 2000.
С.
20.].
"Жидовствующие" хотя и встретили на первых порах сочувствие у государственной власти, однако не смогли в конечном итоге удержать свои позиции по причинам, вопервых, излишней радикальности земельной программы, во-вторых, что наиболее существенно, потому, что действительно являлись ересью, отвергали базовые догматы не только православия, но и христианства вообще, в частности, подвергали осмеянию иконы, культ Богоматери.
При таких условиях Иоанн Васильевич был вынужден отказаться от молчаливого благожелательства "жидовствующим" и в конечном итоге допустить их осуждение на соборе 1504 года, более того, должен был сам каяться перед Иосифом Саниным.
Но отречение княжеской власти от "жидовствующих" не было оставлением той части их программы, где они выступали против церковного и в особенности монастырского землевладения.
Власть нашла иное направление русской религиозной мысли, которое, будучи догматически и жизненно безупречно, в ближайших политических планах способствовало стремлению государства расширить свой земельный раздаточный фонд за счет монастырей.
Мы имеем в виду течение
"нестяжателей", явившихся русским вариантом исихастского течения в православии (учения священнобезмолвствующих).
Об исихазме см.
подробнее: Св.
Григорий Палама.
Триады в защиту священно-безмолвстующих.
М., 1995; и помещенную в приложении к данной книге статью В.
Вениаминова (С.
344
– 381).
Следует отметить, что византийские паламиты (сторонники Св.
Григория Паламы) так же, как и их русские последователи, негативно относились к чрезмерной пышности богослужений и благожелательны "к отнятию в пользу государства монастырских и даже церковных владений"
[Вениаминов В.
Указ.
соч.
С.
366 – 367].
На соборе 1503 года, поддержанные высшей властью, сторонники Нила Сорского "начали говорить, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням, а кормились


[стр.,59]

бы рукоделием" [Цит.
по: Милюков П.
Н.
Указ.
соч.
Т.
3.
С.
56.],
то есть выступили за полную секуляризацию монастырских имуществ, что было гораздо радикальнее всех предыдущих действий правительства, которое в настоящем случае стремилось воспользоваться разногласиями в среде самого монашества.
Для отпора противники нестяжателей вызвали Иосифа Волоцкого, вернувшегося в свой монастырь до окончания собора.
Последний, решительно отвергая притязания заволжских старцев, сказал, между прочим, указывая на семь ярлыков, данных ханами церкви: "Посмотри, благочестивый государь, и неверные цари не дерзали обижать церковь; как же ты решишься отнять у нея ея вековое достояние,
полученное ею от твоих благоверных предков" [Цит.
по: Павлов А.
С.
Указ.
соч.
С.
116.].
Собор в своем докладе Иоанну III заключил: "...стяжания церковная — божия суть стяжания, возложенна и нареченна и данна Богу, и не продаваема, ни отдаваема, ни емлема никим никогда ж в веки века, и нерушима быти и соблюдатися, яко освященна господеви, и благоприятна, и похвальна.
И мы, смирении, сия ублажаем, и похваляем и съдержим" [Цит.
по: История русской экономической мысли.
Т.
I, ч.
1.
С.
125.].
Иосиф Волоцкий, на протяжении веков являвшийся одним из наиболее влиятельных церковных мыслителей России, утвержал, что игумен не вправе распоряжаться монастырским имуществом в ущерб монастырю, в противном же случае он есть святотатец и подлежит изгнанию из монастыря.
Епископ вправе продать село, не дающее дохода, или какое-либо иное церковное имущество для уплаты долга, но только с разрешения митрополита [История русской экономической мысли.
Т.
I, ч.
1.
С.
126 – 127.].
Следует отметить, что для XVI – XVII веков слова настоятеля Волоколамского монастыря являлись не его частным мнением, но "возглашением истины" и, соответственно, его предписания во многом воспринимались как должный порядок, независимо от закрепления в актах внутреннего церковного законодательства.
Следует указать, что совпадение позиций нестяжателей и княжеской власти было случайным и поверхностным, поскольку основным стремлением заволжцев была независимость, положение, когда церковь стоит выше государства, а для избавления от зависимости и надлежит отказаться от того, что более всего держит — от собственности.
По словам П.
Н.
Милюкова, "только при таком условии они получат возможность обращаться к власти не с собственными "обидами", а с "печалованием" о неправдах мира" [Милюков П.
Н.
Указ.
соч.
Т.
3.
С.
59.].
Осифляне же, в данном конкретном случае вступившие в конфликт с властью, по существу признавали ее главенство над церковными делами, видели священность царства, полагали, что "божественные правила повелевают царя почитати, не сваритися с ним" [Послание Иосифа Волоцкого к Ивану Ивановичу Третьякову-Хворину.
Цит.
по: Хрущов И.
Исследование о сочинениях Иосифа Санина, преподобного игумена Волоцкого.
М., 1868.
С.
223.] и таким образом по самому ходу дел должны были вскорости найти общий язык с властью, прийти к взаимоустраивающему соглашению, что и случилось уже во второй воловине княжения Василия Иоанновича.
Земельные вотчины митрополита в начале XVI века были расположены на территории пятнадцати уездов.
Только в семи из них насчитывалось 531 село и деревня, числилось 1818 душ крестьян.
К середине XVI века эти владения значительно выросли, но и тогда были значительно менее владений архиепископа Новгородского [Федотов Г.
П.
Указ.
соч.
С.
57.].
При всем богатстве митрополичьего хозяйства это было только одно из множества церковных владений, расположенных к тому же практически во всех областях государства и позволявших при хотя бы частичной секуляризации решить не только собственно пространственную проблему дворянского испомещения, но и иметь возможность наделять дворян землями именно в тех районах, где в этом была в силу своих стратегических планов заинтересована московская власть.
Хотя Василий III, как и отец, не осмелился на

[Back]